Тим Бёртон: Интервью: Беседы с Марком Солсбери - страница 11

Итак, я смотрел почти все фильмы про чудовищ, но почему-то именно картины с Винсентом Прайсом оказались мне особенно близки. Я вырос в пригороде, в атмосфере, которая воспринималась как приятная и нормальная (но я-то ее ощущал совсем иначе!), и эти фильмы давали выход чувствам определенного рода: я соотносил их с тем местом, в котором рос. Наверно, поэтому такой отклик во мне нашли произведения Эдгара Аллана По. В детстве в моей комнате было два окна — замечательные окна, выходившие на лужайку, но родители почему-то заделали их, оставив мне маленькое узкое окошко — мне приходилось залезать на стол, чтобы выглянуть в него. До сих пор я так и не спросил, зачем они это сделали, а надо бы спросить. Это напомнило мне тот рассказ По, где человека замуровывают заживо. Вот такие формы принимала у меня связь с окружающим миром. Это таинственное место, Бербанк.

Винсент Прайс был человеком, с которым я мог себя отождествлять. Чем ты младше, тем большими кажутся окружающие тебя предметы. Ты создаешь собственную мифологию, отыскиваешь психологически близкие тебе явления. Эти фильмы, сама их поэтика... этот невероятный персонаж, претерпевающий многочисленные страдания, по большей части выдуманные, созвучен мне, как кому-то другому Гэри Купер или Джон Уэйн[22].

Вместе с группой друзей мы делали фильмы на восьмимиллиметровой пленке. Один из них мы назвали «Остров доктора Агора». У нас был фильм о человеке-волке, фильм о сумасшедшем докторе, а также кукольный мультфильм, где мы использовали муляжи пещерных людей. Все это было очень плохо снято: опыт, который показывает, как мало ты знаешь о мультипликации, когда с ней впервые сталкиваешься. У этих пещерных людей были съемные ноги: одна — в стоячем положении, другая — в положении ходьбы, мы их просто меняли. Вам вряд ли приходилось видеть мультипликацию, где двигаются такими резкими толчками. Мне нравились все фильмы, на которых работал Рэй Харрихаузен, — «Ясон и аргонавты», «Седьмое путешествие Синдбада», — они удивительны, ребенком я очень любил покадровую съемку. А когда становишься старше, начинаешь понимать, как искусно это сделано, что и привлекает.

Школу я посещал, но программа обучения меня не слишком интересовала. Я принадлежу к тому несчастному поколению, для которого телевизор во многом заменил чтение. Читать я не любил и не люблю до сих пор. Как лучше всего получить хорошую оценку? Конечно же, сделать коротенький фильм. Помню, однажды нам задали прочитать книгу и подготовить по ней Двадцатистраничный отчет, но я решил вместо этого снять фильм под названием «Гудини». Я снял себя в ускоренном темпе на восьмимиллиметровую черно-белую пленку — как я благополучно ускользаю с железнодорожных путей, а потом меня сбрасывают в пруд, но я и оттуда выбираюсь, в общем, весь этот набор глупых трюков в духе Гудини. Было по-настоящему весело. Никакой книги я не прочел, зато вволю порезвился на заднем дворе. То был легкий путь получить высший балл, и, конечно же, отметка оказалась выше, чем если бы я попытался изложить свои мысли на бумаге. Случилось это в первых классах неполной средней школы — мне было, наверно, лет тринадцать. А потом я сделал для школы еще одно задание по психологии. Просто заснял много всяких книг, а фоном поставил пластинку Элиса Купера «Добро пожаловать в мой кошмар» К Получилось очень психологично. И еще в конце сделал покадровую съемку кресла с бобовым пуфом[23], как бы атакующего меня во сне.

Я никогда всерьез не думал о том, чтобы зарабатывать на жизнь, снимая фильмы. Может быть, такая мысль и таилась где-то глубоко внутри, но я никогда не заявлял вслух, что желаю стать режиссером. Мне просто нравилось этим заниматься, да к тому же это помогало выполнять школьные задания. До того как студия «Юниверсал» достигла своего нынешнего положения, они нередко устраивали экскурсии, которые проводились без лишней помпы, но я запомнил, как в совсем юном возрасте ходил смотреть улицы, где они снимали «Дракулу» и «Франкенштейна». Ощущения были очень яркими, и, думаю, они весьма усилили в моем восприятии романтические аспекты профессии. Никогда осознанно не размышлял о создании фильмов, но мне выпала удача заняться этим, когда я провел пару лет на студии Диснея. Возможно, то была некая форма самозащиты: не люблю делать громких заявлений — предпочитаю им внутренний монолог.