— Послушайте, — возмутился я, — если это намёк, что нам опять будут мешать…
— Если мы договоримся, — резко прервал он, — а мне кажется, мы уже договорились, — никто не посмеет мешать. Упомянув о трудности задачи, я имел в виду нечто совершенно иное… Вы уже «делали дырки» на островах, подобных Муаи?
— Нет.
— Ну вот видите…
— Хорошо, — сказал я. — Эту заботу предоставьте нам. Каковы же окончательные условия?
— Условие одно. Вы его слышали.
— А цена?
— Вы имеете в виду оплату рабочих? С ними договоритесь сами.
Он решительно не хотел понять меня.
— Я имею в виду… стоимость аренды площадки под скважину и… всё прочее… Сколько?
— Я не думал об этом, — объявил он. — Пожалуй, вы правы. Кое-что вам придётся заплатить. Немного… Об этом договоритесь после с моим советником.
Ещё не легче. У него, оказывается, есть советник. Интересно, кто такой?..
— А где я могу увидеть вашего советника?
— Он придёт сам… Позже.
— Но я хотел бы быстрее начинать.
— Начинайте, рабочие придут завтра.
— О-кэй. Тогда, кажется, всё… Может быть, вам что-нибудь надо от меня… от нас?
Вместо ответа, он сделал какой-то знак рукой. Тотчас беззвучно спустился занавес, скрывший его от наших глаз. Он даже не счёл нужным попрощаться. Мы с Тоби переглянулись.
— Кажется, уладили, — пробормотал я без особой уверенности.
— А это? — спросил Тоби, — указывая глазами на узелок, который держал в руках.
Занавес дрогнул. Из-за него снова появился провожатый, который привёл нас сюда.
— Пойдёмте, — сказал он. — Я провожу вас.
Тоби протянул ему узелок.
— Что это?
— Это… сувениры, — пояснил я. — На память.
— Справедливейшему из справедливых… или мне?
Я махнул рукой:
— Сделайте так, как сочтёте более удобным.
Он молча взял узелок и жестом пригласил нас следовать за ним.
ВОТ запись от 15 января.
«Мы полным ходом собирали буровую. Новое место я выбрал на внешней, восточной, стороне атолла, метрах в трёхстах от причала. С помощью десятка молодых муайцев, присланных Справедливейшим, мы уже перетащили на новую площадку всё оборудование и палатки лагеря. Мы живём теперь на самом берегу океана, возле остова буровой. Вышка растёт не по дням, а по часам. Скоро можно начинать бурение».
…Как мы все ждали этого волнующего момента! И наконец он наступил… Питер включил двигатель, мотор заработал. Через несколько минут буровая коронка с вчеканен-ными в неё алмазами впервые впилась в тело рифа Муаи. Бурение началось.
За первый день мы прошли немного — всего несколько погонных метров. Перед заходом солнца Питер остановил мотор, и мы подняли на поверхность первый керн — желтоватый столбик кораллового известняка, частицу тела рифа.
Торжественное событие решено было отметить за «праздничным столом» — большим брезентом, расстеленным прямо на чистом коралловом песке пляжа, Вокруг брезента заняли места мы вчетвером и шестеро наших коричневых помощников. Из десятерых, которые участвовали в переноске оборудования, я оставил шестёрку для помощи при самом бурении. Эти шестеро показались мне наиболее умелыми и ловкими. И я не ошибся. Неделю спустя они уже работали на скважине как заправские буровики.
Одиннадцатым за нашим столом был Ку Мар. Он теперь торчал возле буровой с утра до вечера.
Праздничный обед был великолепен. Его приготовил молчаливый Тоби. Теперь, сидя за столом и слушая похвалы по адресу черепахового супа, запечённых в тесте тунцов, маринованных крабов и прочих яств, Тоби лишь скромно улыбался и молча посасывал трубку.
— Ну, а как там поживает вождь Муаи? — спросил Питер, подмигивая Ку Мару. — Не выпить ли нам за его здоровье?
— Я не знает, — сказал, улыбаясь, Ку Мар.
— Неужели он никогда не выводит из своего дома?
— Я не знает.
— Ты всё знаешь, чертёнок, только говорить не хочешь. Почему? Верно, вы все его очень боитесь?
— Никакой муаи не боится. Никто не боится, я тоже, — гордо сказал Ку Мар, протягивая руку за очередной горстью засахаренных орехов.
— Муаи вождь очень хороший, о-о! — на ломаном английском языке сказал Ну Ка Вонг Танну, которого мы все называли Нука, — самый молодой из наших новых помощников.
— А чем он хороший? — заинтересовался Питер.
