Мы часто обсуждали, какую реакцию властей вызовет наша книга, но время шло, ничего не происходило, и мы успокоились: в конце концов, мы живем в стране, где свобода слова гарантируется законом, и вдобавок, Шура имел отличные отношения с людьми из DEA.
Тем не менее, по нашим сведениям некоторые в главном офисе DEA в Вашингтоне были враждебно настроены по отношению к Шуре. Один из них — с репутацией карьериста, который пытается любой ценой пролезть по службе — считал, что необходимо запретить даже традиционное использование галлюциногенов коренными народами Америки. Мы очень надеялись, что он проигнорирует нашу книгу или пропустит ее на том основании, что она оказалась полезной для лабораторий DEA. Сейчас, конечно, мы понимаем, какая это была наивность с нашей стороны.
С тех пор как Пол ушел на пенсию, в лаборатории ничего не изменилось — как вдруг в 1994 году, через два года после публикации PIHKALа, наш мир разлетелся на куски.
В конце сентября 1994 года к нашему дому подъехала красная машина. Из нее вышли трое людей, представившихся агентами DEA. Мы были неприятно удивлены, что инспектора прибыли без предварительной договоренности, так как Пол всегда требовал от своих сотрудников, чтобы доктора Бородина предупреждали о предстоящей проверке.
Главный инспектор, мистер Фоска, опрятный и вежливый человек среднего роста, не обращал внимание на наше недовольство. Два других инспектора были одеты в повседневную одежду, что крайне необычно для полицейских при исполнении. Я предложила непрошеным гостям чай или кофе — все трое отказались. Насколько я помню, агенты DEA не имеют права до окончания инспекции принимать что-либо от хозяев.
Нам предъявили ордер на обыск. Очень странно: у всех предыдущих инспекций ордеров не было, зачем он понадобился теперь?
Моя дочь Венди в это время работала с заказами на PIHKAL в кабинете: каждую неделю она занималась делами издательства Transform Press. Когда Шура представил ее инспекторам как своего пресс-секретаря, она улыбнулась и снова погрузилась в бумаги.
Мы были удивлены неожиданным визитом, но ничуть не волновались: две предыдущие проверки не обнаружили ничего предосудительного, и на этот раз все должно было пройти так же.
В тот день мы собирали чемоданы, чтобы отправиться в Испанию: Шура был приглашен на конференцию, которая проводилась недалеко от Барселоны. Билеты на самолет были на следующий день, и я волновалась, как бы эта неожиданная проверка не отняла бы время, оставленное на сборы. Помимо этого никаких опасений у нас не было.
Шура повел агентов в лабораторию. Я вернулась в спальню, чтобы попытаться сложить и запихнуть в чемоданы все нужные вещи. Через несколько минут в дверь постучала Венди, сообщив, что приехал Михаэль Сан. Как же я могла забыть, что пригласила его в гости! Михаэль был и остается одним из самых любимых мною людей — этот тихий, скромный и очень умный молодой человек сумел объединить вокруг себя представителей разных религиозных и философских организаций, считавших, что психоделические растения и препараты представляют собой уникальные инструменты для изучения души человека. Он считает (и мы с ним согласны), что лучший способ смягчить законы против психоделиков — это дать официальным лицам информацию о том, как эти вещества использовались в религиозной и духовной практике знакомых с ними культур.
Михаэль стоял на пороге с высокой хрустальной вазой в руках — в вазе алела единственная роза. Я обняла его, поблагодарила за подарок и шепнула на ухо: "У нас тут гости из DEA, пришли без звонка, мы их не ждали, тебе скорее всего не захочется с ними встречаться".
Он улыбнулся и сказал, что вряд ли эта встреча кого-нибудь обрадует. Он обещал позвонить завтра. Я напомнила, что завтра мы улетаем в Испанию, и попросила его перезвонить через три недели. Он пожелал нам приятного путешествия и ушел. Вазу с розой я поставила на солнечный подоконник в кухне.
Я вернулась в спальню и продолжала собираться. Примерно через час я услышала голоса в коридоре: Шура деловито объяснял инспекторам, что еще в двух комнатах нашего дома могут быть образцы химикатов: "В моем кабинете и в четвертом подвале — это комната, где я храню инфракрасное оборудование, которое нельзя держать в лаборатории."
