Единственное, что я совершено точно знала — сегодня ночью это нечто вышло за те границы, которые я могла ему позволить.
За несколько минут она превратила машину Сергея в кучу металлолома. Она била в основном куском арматуры, не знаю где взяла, у гаражей много всего валяется, но мне казалось она может сделать это и голыми руками. Просто так было эффектнее. Она разозлилась на Сергея и вот что сделала! Я и сейчас вижу отдельные моменты — я с размаха бью по стеклу и она рассыпается чудесными мелкими стеклышками. Железный капот вминается внутрь как будто сделан из картона, я прыгаю по крыше и оставляю такие вмятины, словно по ней слон скакал. Шины лопаются, как хлопушки.
А если бы она встретила этой ночью самого Сергея? Я боялась об этом думать. А еще больше боялась думать о Кирилле. Что было бы, если б он был в городе? Если б я ввалилась к нему в дом и напала на него прямо в коридоре? Ну, предположим это может бы его и не особо напугало, а вот если… однажды… я на него рассержусь?
Меня затрясло крупной дрожью. Страх собирался поселиться во мне надолго и прочно занимал место внутри.
Я не знала, за что мне это. Но Кирилла такой опасности я подвергать не могу. Ни за что!
Что же мне делать? Дрожь медленно отступала, и ее место заполняла боль… Наваливалась на меня, как будто я все глубже и глубже погружалась в воду. Настолько глубоко, что мне пришлось замереть, чтобы давление не стало смертельным. Тогда я поняла — мне придется расстаться с Кириллом.
Это невозможно, сурово сказал голос в моей голове.
Невозможно быть рядом с сумасшедшей, ответила я. Если бы я была сильнее, пошла бы к специалисту. Но я была уверенна, что тогда незамедлительно окажусь в психиатрической больнице. Хотя если это спасет Кирилла… я смогу это сделать. Пока же может все сложится удачнее, и он согласится уехать из города, просто обо мне забыв.
Удачнее… Злая ирония этого слова поглотила меня, как огромная черная воронка и пришли слезы. Меня нашла мама, схватив за плечи и сильно тряся. Ее испуг вернул меня в действительность. С трудом выговаривая слова, я сказала что все в порядке.
— Что с тобой? — не слыша меня повторяла мама. — Это Кирилл? Это из-за него?
— Он сказал, что любит меня, — медленно выговаривала я, все еще пытаясь всплыть, вернутся в то ощущение счастья и не могла ухватится за него — оно просачивалось сквозь пальцы.
— Что же в этом плохого? — судорожно спрашивала мама.
— Я боюсь, что ничего не получится, — попытка вернуть прошлое не удалась. Мне придется держатся за то, что есть.
— Глупости, — мама немного успокоилась, вероятно решив, что у меня просто блажь. Это хорошо.
— Глупости, — уже уверенней продолжала мама. — Ну что самого страшного может случится, если не получится? Бросит тебя? — мама так и сияла. — Нет, бросит беременную! - казалось это ее не пугает, а даже радует.
— Все равно, — с видом заговорщика тихо говорила мама — надо рискнуть! Я знаю что говорю, никогда не жалела о вашем с Ильей появлении.
— Ты у меня лучшая мама на свете, — сказала я совершенно серьезно, и она посчитала проблему решенной.
— Сварю тебе кофе, — погладила мама меня по руке. — Одевайся.
Оставшись одна в комнате я замерла, накапливая силы на день. Поплакать я смогу ночью, а завтра… мне нужно уволится. До конца лета протянем, как Илья просил, у нас не так много трат. И еще… разговор с Кириллом.
Потом.
Я оделась и пошла на кухню.
Следующим утром опять шел дождь. Сегодня мокрый асфальт напоминал мне беспокойную поверхность бездонного океана, которая в любой момент может расступится и поглотить меня всего за миг. Я шла под зонтом, прямая как струна, с каменным лицом. Подойдя к банку стала вглядываться, нет ли там Кирилла. Его не было.
Чуть больше суток назад я с нетерпением ждала его возвращения, а сейчас думала, что лучше бы он не вернулся, это было бы очень удачно.
Сев за свой стол, я быстро написала заявление с просьбой уволить меня по собственному желанию. По контракту я должна была еще проработать две недели, но если не рассчитывать на выходное пособие, то скорее всего отпустят безо всяких проблем прямо сегодня.
