В 1963 году Франсис Мазьер, один из немногих исследователей, знающих язык паскуанцев, очень тщательно записал одно предание, повествующее о прибытии на остров полинезийского короля Хоту Матуа, вынужденного покинуть родные края из-за стихийного бедствия. Кроме того, Мазьер обнаружил на острове черепа брахицефалов и черепа долихоцефалов[1]: две различные расы. Как считает Эмери, профессор Гавайского университета, до острова Пасхи докатились когда-то две волны переселенцев, одна с Маркизских островов, другая из Перу. Так кто же первым прибыл на остров Пасхи, на Маркизы, на другие острова? Ответ на этот вопрос, без сомнения, не может быть одинаков для всех архипелагов.
Этнографы и археологи продолжают свои исследования. Хотелось бы думать, что со временем они придут к определенному согласию, и тогда мы сможем с некоторой достоверностью представить себе первое приключение людей в Тихом океане, эту сказочную встречу бальсовых плотов и прибывших с запада пирог, снабженных уже, быть может, своими необыкновенными балансирами. А пока первое крупное событие, известное в истории Тихого океана: встреча жителей Океании с людьми из Европы, прибывшими к ним самым длинным путем.
Гуам, самый южный из Марианских островов. Длина около 60 километров, ширина – 12. Постоянно растущее население превышает 60000 человек, не считая туристов, которых бывает там от 80000 до 100000 в год. Гористый, вулканического происхождения остров, окруженный кольцом коралловых рифов, местами покрыт великолепным лесом и окаймлен песчаными пляжами. Владение Соединенных Штатов, он был 1 ноября 1941 года, через три дня после Перл-Харбора[2], захвачен японцами и отвоеван обратно американскими военно-морскими силами в августе 1944 года. Отделение японских солдат, отказавшихся сдаться, а потом отказавшихся поверить в капитуляцию своей страны, долгое время укрывалось в лесах, и последние из них сдались только в феврале 1972 года.
На Гуаме нет больше следов войны. Местные жители возделывают свои плантации кокосовой пальмы, служат в гостинице, на аэродроме или на атомной электростанции.
Обратимся теперь к временам отдаленным и заглянем на остров в начале 1521 года. Синие волны тихоокеанских тропиков, так же как и в наши дни, окаймляют пенным кружевом серые песчаные пляжи. Вытащенные на песок, на берегу стоят несколько лодок с балансирами, почти ничем не отличающиеся от тех, на каких в наше время туристы совершают свои классические морские прогулки. Но настоящих построек в 1521 году на острове не было, лишь кое-где в глубине пляжей, по краю леса, мы заметим несколько хижин, сплетенных из листьев и веток. Живет на острове не более двух-трех тысяч человек. Дети бегают нагишом. Женщины, несколько крупноватого телосложения, но красивые, с распущенными волосами, носят нечто вроде мини-юбки из волокон растений. Мужчины атлетического сложения, с длинными, закрученными на макушке в узел волосами ходят в набедренной повязке.
Утром того дня, о котором пойдет речь, из хижины вышли несколько мужчин и углубились в лес на крутом откосе. Они взяли с собой железные топоры и большую примитивную пилу, и только самый старший из них нес в руках одну лишь плетеную сумку. Он шагал впереди всех и внимательно смотрел то в одну, то в другую сторону. Искал, очевидно, подходящее дерево. Вот он заметил как раз то, что им было нужно, – тиковое дерево хорошей толщины с гладким зеленовато-бурым стволом, остановился перед ним, а все остальные обступили его полукругом.
Люди не схватились сразу за топоры, они даже бросили их себе под ноги, а один из них протянул вожаку простой железный нож, который казался очень маленьким и даже смешным для рубки дерева такой высоты. Старший мужчина сделал на стволе надрез на высоте своей груди и слегка приподнял кору. Затем он вынул из сумки небольшую, все еще трепыхавшуюся рыбку и, что-то напевая, стал запихивать ее в надрез. Он добавил туда еще несколько кусочков кокосового ореха, щепотку муки и рубленых листьев, не прерывая своего протяжного пения, которое в это время подхватили и все остальные, слегка раскачиваясь на месте в такт мелодии. Не трудно догадаться, что это был обряд заклинания и что человек был своего рода жрецом или колдуном.
