Но ты-то можешь сказать, папа?
Не знаю, должен ли я.
Не должен!
Папа, скажи.
Если я сделаю это, то дабы показать Хейди, что душевное спокойствие — дутая ценность. Оно не дает ничего стоящего или интересного. Возьмем Джона Макинроя. Ни намека на душевный баланс, и он самый лучший. Для театра душевное спокойствие — смерть. Чистая смерть.
Вот видишь, мама.
Теперь я скажу.
Хватит!
Хейди, у твоей матери роман с Бадером. Такие дела.
Вот говно!
Скажи?! Подумать противно.
У меня в голове не укладывается. Что ты мог это сказать!
Говно!
Уму непостижимо!
И они... они...
Конечно, они сделали это. Дюжину раз. Или больше. Кто знает?
Говно!
Согласен.
У меня нет слов, Телеман.
У меня тоже. Потрясающий вид. Вон — Австрия. Чудо, что за страна!
Привет, это я.
Привет.
К тебе едет Хейди.
Да?
Она теперь не хочет жить со мной.
У-у.
Это все, что ты можешь сказать?
В общем, да. Я ее отлично понимаю. Я сам не хочу жить с тобой.
Знаешь что, я считаю, что ты... что ты...
Знаешь, сейчас тебе лучше помолчать.
Ты считаешь, я должна молчать?
Уверен. Как вчера прошел теннисный матч?
Хейди выиграла.
Ты понимаешь, что это значит?
Нет, Телеман, не понимаю — что это значит?
Это значит, что ты вообще должна помалкивать, Нина. Быть ниже травы и тише воды. А Бадера с его шнеебергскими яйцами и их курицами можешь засунуть себе в известное место. Хотя предпочту, чтобы курицам ты выколола глаза. Просто берешь острый предмет и тычешь курице в глаз, первый раз помучаешься, а потом навостришься и будешь подавать Бадеру яйца из-под куриц, которые когда-то видели горы, покрытые снегом, но теперь не видят ни фига.
Телеман, ты болен.
Хорошо.
Ты болен.
Наверняка.
Папа?
Да?
Когда ты сюда въехал, на стене не было надписи «Найджела».
Не было?
Нет.
Ты хочешь сказать, что это я написал?
Да.
Можно такое предположить.
Ты ее любишь?
Тут все гораздо сложнее.
Что именно?
Разные аспекты, повороты, которые в четырнадцать лет не обязательно понятны.
Она привлекает тебя сексуально?
Я не хотел бы этого комментировать.
Почему?
Боюсь все извратить упрощением. В молодости человеку мир представляется в черно-белых тонах, но чем старше он становится, тем больше в его восприятии красок и нюансов.
Не поняла.
Видимое всего лишь фасад. Надо смотреть глубже, внутрь. Видеть собственно человеческий материал.
Пожалуй, лучше я вернусь к маме.
Хорошо.
Don't stop reading![98]
Meet me outside the Globe Theatre. July 28>th. At five pm[99]. Телеман всегда путался в этих английских «рт» и «ат», но он готов прийти туда дважды, и утром, и вечером. Черт возьми, пять утра не годится. Let's say half past nine pm. And just like Shakespeare could see through people (удачный ход — помянуть Шекспира) I see right through you. I know you are desperate. I know that your tv-programmes and books are cries of help. You want someone to come and rescue you. I am him[100].
And I hate art[101]. Нет, не так.
You know that beautiful feeling of being seen and understood? Prepare to live with that feeling for the rest of your life. Maybe you can wear that pale blue- green sweater of yours, the thin one, or whatever you want of course, but that sweater is nice, I just mention it, in case you wonder what I like. But I like everything about you, so don't worry. Here is a photograph of me, so you can recognize me. Sometimes I have been called handsome, but... so... I wonder what you think. Anyway, it is how we are on the inside that matters. I will carry a basket of strawberries (очень доволен этим заходом). If you want I can move to London. No problem. Since I am a dramatist (big word, but still) I can work from anywhere as long as there is an internet connection. Hell, I can even work without internet connection. And I think that your kids and my kids will instantly like each other. Kids are kids. Так. And I like carbonara[102].
Отлично!
Привет, я тебя разбудил?
Да.
Хорошо. Как по-немецки «почтовая марка»?
Сейчас четыре утра, Телеман.
Понятно.
Мы не можем поговорить не сейчас?
Нет. Как будет «почтовая марка»?
Briefmarke.
Спасибо.
Тебе надо что-то отправить?
Да. Теперь ворочайся без сна и гадай, что именно. Еще раз спасибо.
