Тени размывались и мерцали, слышался лязг жестяного абажура, появились дикие всполохи света и тени, сверкание невообразимых цветов. Раздался крик. Полился поток брани и китайских ругательств. Издавала их мадам Ханг, только ярость и страх сменили её привычное шипение на визг. Борьба продолжалась. Дюрелл попытался уклониться в сторону. Ему наступили на живот. Он опять стал вертеться и оказался лицом вниз, с руками, стянутыми у поясницы, и ногами, не сгибавшимися из-за ещё большего количества ремней. В ноздри попала пыль. Он ощутил запах тлена, запах смерти. Абажур опять заскрежетал. Ослепительная вспышка — и внезапная тьма.
Лампа покачивалась на проводах.
Кругом было тихо.
По спине Дюрелла ползали мурашки. Послышались шаги.
— М-мистер Сэм?
— Лотос?
— Вы в порядке?
— Нет.
— Сможете идти?
— Попытаюсь.
— Мы убежим вместе. Я же говорила вам, что она — чудовище.
— Ты её убила?
— Нет. Она только потеряла сознание.
— Жаль, что ты её не убила. Освободи меня.
— Вы мне потом поможете, мистер Сэм?
— Сделаю все, что скажешь. Поторапливайся.
Она перерезала ремни. Нервничая, задела острием ножа его запястье, но он даже не обратил внимания. Его руки освободились, но пошевелить он ими не мог. Затем ноги. С теми дела обстояли чуть получше. Лотос его перевернула. Она рыдала. В темных глазах затаилось отчаяние.
— О, что с вами, мистер Сэм?
— Я перетренировался.
Дюрелл сделал отчаянное усилие и понял, что после всего случившегося может двигать руками, хотя в плечах что-то хрустело, щелкало и скрипело. Он сел и тут же пожалел об этом. Брюшной пресс вовсе не хотел напрягаться. Лотос обвила его руками. Она сменила одежду, но наряд этот лучше было бросить тут же на пол, чем надевать. Кровь на её ладони запеклась. Сломанный мизинец торчал в сторону. Дюрелл сумел взять её искалеченную руку и поцеловать.
— Спасибо тебе, Лотос.
— О, поспешите, пожалуйста.
— Насколько смогу.
Он поднялся. А потом уже пошло легче.
— Господи Боже! — воскликнул Ханниган.
Он поджал губы, поцокал языком и пригладил свои густые усы, подстриженные на иранский манер. Некрасивое лицо недоуменно морщилось. В зеленых глазах застыло изумление. Дюрелл решил, что он, наверное, здорово выглядит.
— Зачем ты это сделал, Каджун?
— Я хотел кое-что выяснить. Они считают, что Таня действительно была на Луне.
— Ну конечно была!
— И они очень сильно хотят её заполучить.
— А кто не хочет?
— Русские, — ответил Дюрелл.
— Но они уже переворошили всю преисподнюю…
— Вежливо. Спокойно. Дипломатично. Почему они не стучат ботинками по трибуне ООН?
— Ситуация в Москве изменилась.
— Не настолько уж она изменилась.
— Так все только ради этого?
— С миру по нитке — голому рубашка, — изрек Дюрелл.
— Ты ненормальный, — заключил Ханниган.
Они беседовали в номере Дюрелла в отеле "Ройал Тегеран". Так получилось, что до сего дня он пробыл в этом номере ровно столько, сколько потребовалось, чтобы бросить сумку, прилетев из Стамбула. Как давно это было? Он не помнил.
Из посольства Ханниган привел врача. Доктор был серьезен и рассудителен и объяснил Дюреллу, что тот должен лечь в больницу по крайней мере на две недели. Дюрелл попросил сделать ему повязку на ребра и пощупать живот.
— Возможен разрыв селезенки, — высказал свое предположение доктор.
— Я ей это припомню, — сказал Дюрелл.
— Простите?
— Я имел в виду мадам Ханг. Я убью её.
Ханниган отослал доктора. Во время осмотра Лотос, вся дрожа, сидела рядом с кроватью. Уже почти рассвело. Люди Ханнигана дежурили в коридоре, внизу в фойе и на улице. Номер был в безопасности. Дюрелл ощущал себя обмотанным ватой и упрятанным в склеп. Его интересовало, что стало с телом полковника Сааджади, и что произойдет, когда иранские органы безопасности хватятся одного из своих высших офицеров. Вскоре он вполне мог столкнуться с депортацией, тюрьмой или расстрельной командой.
— Лучше бы ты его не убивал, — озабоченно сказал Ханниган. — Даже если он был предателем, ты ничем не сможешь этого доказать. Так же как и то, что Та-По откровенно поддерживает Хар-Бюри. Возможно, тебя лучше кем-нибудь заменить, Каджун. Все равно тебе нужно лечь в больницу.
