– У него был более округлый подбородок, не такой твердый, как у вас, более мягкие линии… Нос был не очень виден из-под руки, но, должно быть, он был очень большой. Я могла видеть только эту часть: от сих до сих. – Она провела пальцем от переносицы до губы, с удивлением обнаружив, что кожа у него влажная от пота. Да, действительно в комнате стало как-то слишком жарко. Ее пальцы пробежали по линии рта, очертив губы.
– Мне кажется, рот у него был меньше, чем у вас.
Его голос звучал странно глухо, когда он спросил:
– Это все, что вы можете вспомнить?
Он посмотрел вниз и встретился с ней взглядом. Губы Лили приоткрылись от удивления. В его глазах отражалось ее собственное желание. В них горел тот же сжигающий его изнутри огонь, что заставлял с бешеной скоростью стучать ее сердце. И в этот миг в ее смятенном сознании неожиданно вспыхнула мысль, что время – ее злейший враг. Через несколько коротких дней она вернется в дом отца, к жизни, полной лжи. Ремингтон скорее всего женится на Маргарет Грэнджер еще до конца этого года. И эти минуты уже никогда и нигде не повторятся.
Она кивнула, не зная хорошенько сама, отвечала ли она на его вопрос или давала согласие в ответ на невысказанную просьбу, горящую в его глазах.
Чуть помедлив, он наклонился и легонько коснулся губами ее губ. Она не могла двигаться, не могла дышать. Мягким ласкающим движением, напоминающим слабое дуновение ветерка, он нежно провел губами по краям ее рта. Последовавший вслед за этим поцелуй показался ей почти целомудренным. Его губы двигались по изгибам ее губ очень нежно, как будто он просто хотел навсегда запомнить их форму. Через мгновение он отстранился от нее.
Кончики его пальцев коснулись ее лба, но Лили не открыла зажмуренных глаз, хотя испуганно вздрогнула. Он провел линию по ее бровям, вокруг глаза, по переносице и до противоположного виска. После мгновенного колебания его пальцы скользнули по щеке, погладили подбородок… затем он стал ласкать другую щеку. От этой благоговейной ласки у нее захватило дыхание – совсем так же, как и от поцелуя. А он сам чувствовал то же, что она? Когда она трогала его лицо. Он коснулся середины ее лба и провел пальцем по носу, очертил полуоткрытый рот, а потом кончик его пальца медленно прошелся по краю ее зубов. Не думая, что она делает, Лили чуть тронула языком его палец.
Она услышала резкий всхлип, и в тот же миг он прижал ее к себе с такой силой, что она не могла вздохнуть. Потом он наклонил к ней голову, но пока не целовал. Обняв ее одной рукой за плечи, он намотал на другую ее длинные пушистые волосы, и теперь они оба оказались словно в огненном кольце… Она тихо вздохнула, а он поймал зубами ее нижнюю губу и чуть потянул… и вот уже ее рот оказался в плену горячих губ.
Ни в чьих объятиях она не испытывала ничего подобного. Некоторые из самых дерзких ее поклонников пытались несколько раз сорвать у нее поцелуй, но это лишь раздражало и смущало ее, она давала в таких случаях решительный отпор. А сейчас она сама так крепко обняла Ремингтона за шею, что у нее заболели от напряжения руки. У нее вообще все болело. И пылало… Почему? Ведь в комнате совсем не жарко.
А его поцелуи становились все более требовательными и неистовыми. Он настойчиво старался разомкнуть ее губы. И когда она в конце концов подчинилась, его язык проник к ней в рот и кончик прикоснулся к ее языку. Она судорожно вздохнула и инстинктивно попыталась вырваться, но он не отпустил ее. Его язык снова заскользил по ее губам, но потом с мягкой настойчивостью опять проник в сладостную глубину ее рта. Она никогда даже не подозревала, что можно так целоваться. Она инстинктивно поняла, что он приучает ее к этой дивной ласке, учит ее наслаждаться ею. И тогда она сама начала повторять его движения, точно так же касаясь языком его губ. Он в тот же миг отстранился от нее.
– Мы не должны этого делать, – произнес он, прерывисто дыша.
У Лили кружилась голова. Она бессильно ее опустила. Его губы щекотали ей ухо. Он нежно сжал зубами мочку. Это заставило ее затрепетать и еще сильнее к нему прижаться.
