После того как Ремингтон ушел, Лили зажгла несколько свечей, сдвинула груду бумаг с одного из кресел, стоящих возле письменного стола, и села. На одной из полок Гарри обнаружил графин с бренди и налил изрядную порцию в обнаруженный там же стакан.
– Вот, выпейте, – он протянул стакан Лили. Девушка протестующе покачала головой.
– Это немного поможет вашему горлу, – объяснил он, поднеся стакан к ее рту. – Во всяком случае, это не повредит.
Когда обжигающая жидкость огнем охватила ее горло, Лили сильно усомнилась в последних его словах, однако в следующее мгновение она забыла о своем горле: за дверью послышались громкие голоса, и на пороге появился Ремингтон в сопровождении ее отца и Диксби.
– Папа! – Лили бросилась в объятия графа.
Ремингтон подвел графа к креслу.
Хотя графу Кроффорду шел уже шестой десяток, он был в отличной форме, сухощав и строен. Однако сегодня он выглядел настоящим стариком. Седые, волосы были всклокочены, плечи поникли, а в светло-карих, таких же, как у дочери, глазах затаился страх. Гарри скинул с кресла книги и помог, графу сесть, Лили опустилась прямо на пол, возле его ног.
– Благодарю, Диксби. – Герцог Ремингтон кивком отпустил слугу и сказал ему вслед: – Дашь мне знать, если найдете что-нибудь стоящее внимания.
– Ваша светлость, – пробормотал Диксби и, учтиво поклонившись, вышел.
– Не хотители выпить, сэр? – Ремингтон потянулся за графином с бренди.
Граф с благодарностью принял из рук герцога стакан и, залпом его осушив, протянул обратно Ремингтону. Тот вновь наполнил его и, подождав, пока граф отопьет еще немного, спросил;
– Не могли бы вы рассказать, что же все-таки произошло?
– Чертов прохвост был переодет моим кучером. – Кроффорд покачал головой. – У меня было время все обдумать. Целый час. Видимо, дело было так: к Эшландам нас вез Джон, мой кучер, это точно. А вот кто сидел на козлах, когда я отправился домой из Уайт-клуба, это вопрос. Теперь-то, задним числом, я понимаю, почему он так старательно от меня отворачивался. Надо думать, именно тогда он и занял место Джона. Как только наша карета подъехала к дому, кучер открыл дверцу и сунул мне под нос пистолет.
– Вы узнали его? – спросил герцог.
– Нет. Он нацепил на себя маску. Да, отвратительную восточную маску, – добавил Кроффорд. Он потер лоб, словно пытаясь еще что-то вспомнить. – Думаю, такие же маски используются в китайских театрах во время их традиционных представлений.
– Наверное, не желал, чтобы его узнали, – заметил герцог Ремингтон. – Вы уверены, что это был не ваш Кучер?
– Мой кучер – ирландец, – пояснил ему Кроффорд. – А тот человек наверняка был англичанином – маска заглушила его голос, однако он говорил без малейшего акцента.
Несмотря на слова графа, герцог был совсем не убежден в невиновности кучера. Из семи слуг графа подчиненные герцога обнаружили только шестерых. Их нашли в кухне вместе с их хозяином: и граф, и слуги были связаны веревками. Кучера там не оказалось. И во время нападения на дом его также никто не видел.
Увидев, как граф почти машинально гладит волосы своей дочери, Ремингтон внезапно почувствовал ревность, досаду, сожалея, что ему не дано такого права. Он вспомнил, как тихо и доверчиво она прижималась к нему совсем недавно, когда он обнимал ее в экипаже, как бы снова ощутил бархатистую, нежную кожу под своими пальцами. Его обдало жаром. И словно для того, чтобы отвлечься от блаженных воспоминаний. Ремингтон потер ладонью о бедро. Он не намерен был чувствовать к Лили ничего, кроме дружеского расположения. Лучше он будет внимательно слушать рассказ графа.
– А что же случилось потом?
–Держа пистолет у моей головы, он заставил меня войти в дом, заявив, что у него есть тут важное дело. Я полагал, что он намеревался ограбить дом. – В этом месте рассказа голос у Кроффорда предательски дрогнул, и он был вынужден на несколько мгновений умолкнуть. – Однако у него был более коварный замысел. Этот негодяй знал по именам всех моих слуг и точно знал, где каждого из них следовало искать в столь поздний час. Прежде всего он приказал лакею всех поднять и прислать на кухню, а затем заставил повара по очереди всех связать, а иначе он, дескать, всадит в меня пулю, а потом и остальных прикончит. Сам проверил, как затянуты веревки, потом заткнул нам рты кляпами. В общем, скрутил нас, как рождественских гусей. Если бы я знал, что у него на уме…
