– Так как насчет рубашки? – не дождавшись ответа, снова спросила она.
Он покачал головой, продолжая ласкать ее волосы.
– Сегодня она тебе не понадобится.
Ее глаза чуть округлились, и легкая дрожь прошла по телу. Опять он над ней подшучивает…
– Но ведь будет холодно…
– Не думаю. Ну, может быть, совсем чуть-чуть.
Он улыбнулся и раскрыл свои объятия.
– Придвинься ко мне поближе. Лили.
Он едва сдержал стон, когда она приникла к его груди. Его пальцы нащупали сквозь пелену волос меленькие жемчужные пуговки.
–Что ты делаешь?
– Расстегиваю. Эти закрытые платья мне кажутся очень неудобными.
– Вообще-то они не такие уж неудобные. И синяков не видно, – правда, они почти прошли.
Потемнев лицом при этом напоминании, он торопливо расстегнул ее платье до пояса и осторожно оголил ее шею. Синяки превратились в еле заметные желтоватые пятна, которые через несколько дней совсем исчезнут. Кончиками пальцев он осторожно провел по изгибу ее стройной шеи, затем сделал то же самое губами.
– Я больше не позволю тронуть тебя хоть пальцем, любовь моя.
Его слова звучали так нежно, и он поцелуем скрепил свое обещание. Она потянулась губами к его губам и, вспомнив его урок, коснулась своим языком его языка. В тот же миг он забыл обо всем на свете, о том, что существует кто-то, кто угрожает Лили, о своих обещаниях уберечь ее. Сейчас для него существовала только сладость поцелуя. Он полностью овладел ее ртом, проникая все глубже, все крепче сжимая ее в своих объятиях. Он чувствовал, как ее тело все больше напрягается. И понимал, что она хочет отдать ему себя всю и что он берет то, что она ему предлагает, слишком поспешно. Но он ничего не мог уже с собой поделать. Его бедра с силой вдавливались в ее нежное тело, а рука невольно потянулась к груди, сжимая и терзая ее, пока он не услышал ее тихие испуганные всхлипывания. В ту же секунду он оторвался от ее губ и, тяжело дыша, откинулся на спину, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Терпение давалосьему все с большим трудом.
Внезапно она приподнялась и склонилась над ним, сверкающий в пламени свечей каскад ее волос окуталихобоих.
– Я просто, наверное, немного нервничаю. Но ты ведь не перестанешь целовать меня из-за этого?
Он улыбнулся и покачал головой. Как он и надеялся, страсть уже начала захватывать и ее. Если он сумеет дождаться той минуты, когда она сама будет пылать и сгорать от желания, ожидающая его награда будет стоить всех его мук. Ее умоляющий тон был ему очень приятен, он решил не торопиться с очередной порцией ласк.
– Тебе сейчас тепло?
– О да! Даже слишком.
– И мне тоже, – сказал он задумчиво. – Ты не поможешь мне раздеться?
Снисходительный взгляд, который она бросила на него, показал, что она поняла его уловку, но тем не менее согласно кивнула. Он сел и повернулся к ней так, чтобы ей удобнее было снять с него сюртук.
– Я же расстегнул на тебе все эти пуговички, избавил тебя от этого малоприятного занятия. – Он развязал галстук и отбросил его в сторону, затем взялся за пуговицы на воротнике сорочки. – Ну что, поможешь мне? Эта сорочка очень мне сейчас мешает.
Лили закусила нижнюю губу и стала расстегивать верхние пуговицы. Ее пальцы чуть дрожали, получалось почему-то очень медленно, хотя она явно старалась. Ремингтон понял, что, когда она доберется до нижней пуговицы, наступит утро. Поэтому, вытянув сорочку из панталон, он быстро расстегнул все нижние пуговицы, оставив ей всего три в середине. Когда последняя пуговица была расстегнута, она взялась за края сорочки, но медлила, словно не знала, что делать дальше. Он попытался ее подбодрить.
– Ты ведь уже видела меня без сорочки в ту ночь, в моем доме. Уверяю тебя, с тех пор я мало изменился.
– Я знаю, – прошептала она. – Просто я не совсем уверена, что готова снова увидеть тебя таким голым.
Он улыбнулся про себя, пытаясь представить, что она скажет, увидев его тело полностью обнаженным.
– Неужели я выгляжу таким безобразным?
Она покачала головой.
– Просто ты выглядишь слишком соблазнительно.
Он взял ее за запястья и развел руки, раскрывая края сорочки. А затем прижал ее ладони к своей груди.
