Несколько уязвленный Протас совсем не испугался и вдруг отреагировал весьма своеобразно, возвысив голос более, чем положено простофиле, у которого отобрали оружие:
— Ты! Отдай пистолет! Он с патронами! Он за мной закреплен! У каждого должен быть свой пистолет!
Руслан немедленно шагнул вперед и сурово пнул крикуна в печень, отчего тот скрючился, скорчил страдальческую гримасу и осел на пол.
— Слушай внимательно и запоминай, идиот. — Руслан приставил ствол к виску коменданта и больно надавил:
— Мы — специальная секретная группа с особой миссией. Имеем неограниченные полномочия. Будешь мешать — пристрелю, как собаку. Поможешь — вытащу тебя из той передряги, о которой ты разговаривал с командующим по телефону…
Подполковник удивленно вытаращил глаза и с сомнением покрутил головой:
— Откуда ты знаешь? Ты кто…
— Рот закрой и слушай. — Руслан опять надавил стволом на его висок. — Сейчас мы едем на аэродром и вместе летим на место происшествия. По дороге я тебя введу в курс дела. Если без команды рот откроешь — пристрелю.
Пошел!
Они вышли во двор, где уже поджидал заведенный «уазик».
Водитель-солдат, положив автомат на соседнее сиденье, листал какой-то журнал.
Подойдя к машине с правой стороны, Руслан три раза громко хлопнул в ладоши, сунул пистолет за пояс, и, схватив с сиденья автомат, направил его на водителя, щелкнув предохранителем.
— К машине! Руки за голову!
Водитель, изумленно уставившись на невесть откуда взявшегося агрессора, медленно выполз из машины, не забыв, однако, спросить у коменданта:
— Чего это, а? — на что Протас неопределенно пожал плечами.
Между тем агенты быстренько разоружили конвоиров, даже не нанося неизбежные в таких случаях побои. Коренастый Ахилл прыгнул к двоим, выдернул из их рук автоматы и легонько оттолкнул оторопевших солдат, отчего те сели на задницы. То же самое лысый проделал с третьим. Сержант где-то спал — искать его не стали, а караул заперли в сарай, где недавно томились сами.
— Оружие нам понадобится на время операции, — пояснил Руслан коменданту. — Потом отдадим — слово офицера.
«Слово офицера» неожиданно благоприятно подействовало на Протаса — он безропотно уселся на переднее сиденье, дождался, пока агрессоры разместятся сзади, и буркнул водиле:
— На аэродром…
Обычно «день» Ивана складывался следующим образом: всю ночь он шарился меж постов, с первыми лучами солнца сдавал смену заместителю, принимал «ванну» (прыгал в бочку с родниковой водой и немедленно выскакивал с диким криком, после чего досуха растирался полотенцем) и ложился спать.
В этот раз отдохнуть ему не дали. Едва он провалился в царство Морфея, как был разбужен страшным грохотом. Вскочил, заправился, схватил автомат, кувырком выскочил из вагончика и свалился в траншею — еще не проснувшись толком, на получетвереньках засеменил к первому посту на правом фланге — там повыше, хороший обзор. Со всех сторон бухало и визжало — рвались фугасные мины, стрельба из всех видов оружия слилась в единый мощный рокот, безжалостно давивший на перепонки.
Добравшись до первого поста, Иван осторожно высунул голову над бруствером, осмотрелся. Со стороны перевала на заставу обрушивался шквал огня.
Из-за гребня мерно бухали минометы — ничем не достать, разве что лупить вслепую из своих двух стодвадцатимиллиметровок — корректировщика нет!
— Совсем навернулись? — пробормотал Иван, не слыша себя. — Или у них там переворот? Сидели-сидели — вдруг, нате вам!
На позициях заставы постепенно налаживался обычный боевой бардак, на этот раз усугубленный некоторыми нюансами. Бойцы прочно сидели на позициях, хорошо укрывшись, и без паники вели огонь каждый в своем секторе по расчету — это радовало. А между бойцами постепенно вклинивались «волосатики» из местного отряда самообороны, самовольно подтягиваясь снизу, падая в траншею и с ходу вступая в бой.
Иван досадливо крякнул — воспрепятствовать несанкционированной поддержке нельзя, люди уже вломились в огневую суматоху, из которой вырвать человека может только смерть. Посмотрел на часы, прикинул, сколько времени понадобится приданным средствам, чтобы развернуться и побаловать врага огневой мощью. Что-то опаздывают… Только подумал, как тут же заговорила зушка. Иван повел биноклем в ту сторону и выругался в отчаянии: зушкой управлял какой-то расхристанный «волосатик», самозабвенно орущий что-то в боевом экстазе — он очень толково размещал огонь по фронту, плотно накрывая вспыхивающие на перевале огоньки, а командир расчета, сержант, сидел рядом за перископом и корректировал работу отставного мастера-зенитчика.
