– Мне.., нам эти женщины нужны как заложницы, ваше величество, – твердо сказал Аполон – И как можно скорее. Если они ускользнут от нас, то они поднимут мятеж. И вам придется вести изнурительную уличную войну.
Бальтазар махнул рукой.
– Да успокойся ты. Скоро они будут у нас Даже если им и хватит духу сбежать, в чем я весьма сомневаюсь, мы распространим описание их внешности и привычек, за их знакомыми и союзниками будут наблюдать. Аполон, это же высокородные дамы. Как они смогут скрыть свое истинное лицо? Если они не покинули дворца до того, как мои солдаты вошли в город, они будут у меня в заложницах То есть я, конечно же, возьму их под защиту. Для их же пользы. Это ведь всего-навсего две слабые беззащитные женщины, им нужна сильная мужская рука, чтобы направлять и защищать их от их собственного истеричного нрава.
– Конечно, – ответил Аполон. Однако его серые глаза были холоднее льда, и Леопольд с трудом подавил приступ дрожи. Все в этом человеке было ему неприятно, от серой бархатной туники и штанов, слишком похожих цветом на саван, до холеной седой острой бородки, очень соответствовавшей его лицу. Тонкие губы почему-то казались не аскетическими, а жадными, широкий лоб вызывал мысль о коварстве, а не об учености. Вроде бы все указывало на то, что Аполон был обучен и воспитан в Храме, как он и заявлял, но Леопольд был полностью уверен, что и духу Аполона в храмовой школе не было. Леопольд снова вздрогнул, на сей раз, видимо, не внутренне, потому как отец внезапно посмотрел на него, смерил взглядом, словно чего-то ждал.
Чего?
Леопольд догадывался. Последние шесть лет Бальтазар выискивал в поведении своего сына намеки на мятеж или амбиции, вероятно, полагая, что Леопольд с радостью ухватится за любую возможность завладеть императорской короной.
«Когда-то он доверял мне. Но это было еще до Аполона».
Холодный серый взгляд Аполона тоже устремился на Леопольда. Оба рассматривали его с расчетливым выжиданием.
– Мне кажется, что сегодня вы, принц, нам не понадобитесь, – ровным голосом сказал император. – Поищите себе другое занятие. Мы же разберемся с этой клятвой, затем оставим город денек поразмыслить о послушании, а затем введем войска. Вот тогда вы и пригодитесь.
Его явно выставляли вон, и Леопольд с удовольствием повиновался. Он встал, довольно изящно – насколько позволял доспех – поклонился.
– Благодарю вас, ваше величество, – произнес он формальную фразу. – Я осмотрю лагерь, с вашего позволения.
Бальтазар кивнул, одновременно соглашаясь и отпуская его, и Леопольд покинул шатер, воспользовавшись своим правом поворачиваться спиной к отцу. Когда полог опустился, он ощутил почти физическое облегчение от того, что две пары глаз не смотрят ему вслед.
Осмотр лагеря был всего лишь оправданием бесцельной прогулки. Битвы впереди не предвиделось, люди отдыхали, под предлогом бескровной победы требуя себе праздничный паек. По дороге к своему шатру принцу то и дело встречались офицеры и сержанты, прося позволения для своих солдат попировать. Леопольд разрешал, понимая, что сегодня в город Бальтазар допустит войти только своих гвардейцев и особые части.
«Пусть солдаты получат свое. Среди них немало таких, кто не ожидал дожить до своей винной порции».
Бальтазар решил взять город под свое покровительство, не заполняя его улицы вооруженными солдатами. Солдаты перепугают мирных обывателей, а их куда больше, чем солдат, так что положение станет опасным. Он послал в город только гвардию, чтобы захватить верхушку городской власти. Мерина была не первым городом, сдавшимся без боя, хотя это было скорее исключением, чем правилом.
Бальтазар знал, как за короткое время взять город под полный контроль. Следует ударить в самое сердце, то есть захватить дворец, взять правителей в заложники и отнять у них единственное оставшееся им оружие – золото. Жирные самодовольные купцы никогда такого не ожидают. Как только городская верхушка окажется под стражей, а все возможные лидеры будут обезврежены, город покорится.
Среди взятых под стражу должны быть королева, принцесса и, если она еще жива, вдовствующая королева.
