– Мы гнали их в хвост и гриву, как и приказал капитан. Многие из них предпочли скорее потонуть, чем поджариться. А кто не успел удрать, тех мы переловили.
С тех пор как они подожгли корабли, прошло два долгих дня, и последние двадцать четыре часа Мерина только и говорила, что о событиях в гавани. Они подобрали на месте битвы в основном мужчин – многие обгорели до такой степени, что Лидана ничего уже не могла для них сделать. Эти люди быстро умирали. Но их живые и здоровые сотоварищи сидели в трюме одного из подбитых кораблей, а их оружие и доспехи достались армии Саксона.
Лидана только раз видела капитана. Рука его была обмотана грязной тряпкой, вид у него был крайне измотанный. Сейчас он спал в своем старом жилище в башне над гаванью – Лидана с Джонасом насильно уложили его отдохнуть.
На верфях кипела оживленная деятельность. Речные бандиты, добывшие себе оружие у пленных или из припасов, которые вез флот, упражнялись с ним – для некоторых оно действительно было новым и непривычным – и занимались строевыми маневрами. Они понимали, что настоящая битва еще впереди и что будет она в стенах самой Мерины.
По каналам тоже шло постоянное движение – пришлось воспользоваться всеми старыми трюками контрабандистов, чтобы доставлять вести из города. Правда, невозможно было отличить правду от вымысла.
Вестники отчитывались перед Джонасом и Лиданой. Старый трактирщик возился со своими узелками, пока она рассматривала карту города, самую подробную, какую только можно было отыскать в столе Саксона, отмечая самые важные места.
– Стало быть, эти крабьи морды, – Джонас завязал еще один узел, – повернулись против Катхала. Ну, наемники всегда дерутся за деньги, а какой тебе куш от того, что тебя высекут, освежуют, выжгут глаза или руки отрубят, когда твоему командиру вожжа под хвост попадет? Они же не приносили ему присяги.
Лидана поморщилась, представив себе то, что описал Джонас. По донесениям, Катхал вел себя сейчас не как человек, а как демон из древних преданий. И чувство вины снова охватило ее, когда она подумала, что «Уста Уора» могли послужить причиной кровавого безумия генерала.
– Бальтазару, – продолжал Джонас, – малость не повезло с советниками, не так ли? Никогда не думал, что он даст такого пинка старому канцлеру. Вроде бы они всегда прежде ладили. Но, говорят, он слишком уж глубоко запустил руку в имперскую казну. По крайней мере, сейчас канцлер под присмотром Аполона, как и большинство его челяди.
– Аполона... – ее мысли унеслись совсем в другую сторону. Джонас перестал улыбаться.
– Да. Сейчас он куда в лучшем положении, чем остальные. Похоже, Бальтазар дал ему полную волю насчет Храма. Но сам император, что бы с ним ни случилось, ведет себя совсем не так, как в прежние годы. И, похоже, он здорово не в ладах с сыном. Никто и ничего о нем не слышал, Леопольдовы солдаты подчиняются приказам императора не больше, чем наемники. Его личная стража теперь почти сплошь черные, и у Аполона повсюду уши.
Лидана стиснула зубы от мысли, что она не может сейчас связаться с Храмом, хотя и понимала, что у тех, кто в Храме находится, нет ни времени, ни возможности думать о чем-либо, кроме того, что им предстоит.
Саксон каждую ночь высылал в город хорошо знающих каналы разведчиков на маленьких яликах, и они сообщали капитану, что происходит в подотчетной части города, порой принося новости и из других его районов. Они довольно рано узнали о том, что Том попался в лапы черным, и Лидана еле удержалась, чтобы не воспользоваться своим Даром и не посмотреть, что с Шелирой. Она лишь надеялась, что принцессу не взяли, что девочка ускользнула из сети, в которую попался Том, поскольку вестей о том, что ее взяли, не доходило. Она никогда бы не подумала месяца два назад, что будет сидеть вот так, как сейчас – в скрипучей коже, в легкой кольчуге. Лишь тугие завитки волос выдавали в ней женщину. Она перетряхнула все склады в поисках доспехов, поскольку не могла допустить, чтобы их пестрая армия отправилась на битву без нее. Саксон не мог отказать ей в этом, хотя и настаивал, чтобы она взяла себе шестерых телохранителей, выбранных лично Джонасом.
