Верит кивнула:
– Ордена слишком замкнуты и оторваны от мира за стенами своих монастырей, потому важно прислушиваться к мнению целителей. Имеющие Дар считают, что зло не сможет войти в монастырь, большинство из них уверены, что мы в безопасности, пока находимся в стенах Храма. – Но вид у нее был встревоженный.
– И император не намерен причинить нам зло, – язвительно сказал Фиделис, явно цитируя кого-то, – он же верный сын Храма, не так ли?
Верит скривилась:
– Я не хотела сразу говорить, но наша защита подается. Когда ничто не разъедает Ордена изнутри, когда мы единодушны, когда молимся вместе от всего сердца, тогда защита наша прочна и непреодолима.
– Я думала об этом, – помедлив, сказала Эльфрида. – В рукописях я нашла этому подтверждение. Когда мы едины и молимся все вместе об одном, то «стены молений прочны и безупречны», но что происходит, когда половина из нас молится Богине, чтобы она избавила нас от этого демона, четверть просит, чтобы их просто не трогали, а еще четверть – чтобы нас оставили в покое любой ценой? – Она растерянно развела руками.
– О, – так же язвительно, как и Фиделис, сказала Козима, – император не демон! Он верный слуга Богини и сын Храма, не забывай!
– Любой, кто поощряет некромантию, не может быть сыном Храма, – пробормотала Эльфрида – Сегодня ко мне приходили шестеро, рассказавшие, что видели среди черных давно умерших людей.
– Что ты им сказала? – спросил Фиделис. Он не был удивлен. Эльфрида знала, что он тоже принимает исповеди.
– Я сказала, чтобы они молились за то, чтобы Богиня дала им сил сохранять спокойствие, и за души черных, а еще помнить, что Та, Что Освещает Тьму, никогда нас не покинет, хотя в черные времена так может показаться.
– Неплохой ответ, – сказал Фиделис, хотя в его голосе звучало сомнение. – Ты сама-то в это веришь?
– Да, – твердо ответила Эльфрида. – Я уверена, что Она отвечает на наши молитвы, если пожелает. – Она помолчала, обдумывая факты, а не те тревожные сведения, которые она нашла в хрониках. – Даже Икткар в момент своего наивысшего могущества не осмелился переступить наш порог. Аполон пока не вступал в Храм даже под предлогом того, что желает здесь помолиться. Никто из черных не был здесь, даже генерал Катхал в Храм не входил – он посылал солдат, но сам не появлялся здесь.
– Солдаты и так много зла здесь совершили, – спокойно сказала Козима, и лицо ее помрачнело.
– Но никто не погиб, – подчеркнула Верит. – Чаще всего тут бывал принц Леопольд, его солдаты тоже. Император и канцлер только раз. Император – чтобы занять Высокий Престол...
Эльфрида поморщилась. Принц Леопольд не очень ее беспокоил, но от мысли о том, что император сидел на ее троне, пусть всего лишь раз, ее мутило. – Могу поспорить – канцлер все время пялился на рубины на алтаре и Сердце.
– Мне показалось, что он делает опись всего, что здесь есть, – согласилась Верит. – Но он приходил только раз, через день после клятвы герольда, и больше здесь не был ни разу. – Она нахмурилась. – Принц Леопольд не был здесь с тех пор, как выгнал наемников Катхала. Никто не знает, почему?
Эльфрида и Фиделис ответили в один голос:
– Он в Летнем дворце.
– Смещен с командования и сослан, – добавила Эльфрида, – судя по тому, что мы узнали от его солдат. И еще от кое-кого, кто видел его там.
– Согласен, – подтвердил Фиделис. – Некоторые из его солдат умудряются приходить на исповедь по-прежнему По большей части они каются в том, что их разбирает гнев от того, как обошлись с принцем, и что они ненавидят нового командира. Императора.
– А им ты что говорил? – спросила Эльфрида. Верит ответила прежде, чем он успел что-нибудь сказать.
– Я этого и боялась, – мрачно сказала она. – Я пыталась его предупредить, но, боюсь, он не сумел избежать ловушки Да и не мог. Возможно, сейчас, будучи в опале, он в большей безопасности, чем раньше.
– Значит, он не сможет выполнить своего обещания, что на нас больше не нападут, – сказала Козима.
– У него, во-первых, никогда не было такой власти, – сказала Верит. – И ему хватило ума пообещать это только на то время, пока он будет командовать. Но пока нас не тропит – Когда они сочтут, что весь город уже у них под сапогом, могут взяться и за нас, – негромко сказал Фиделис.
