Боулз, сам того не осознавая, направился к гауптвахте. Он уже был здесь, когда вместе со Щенком в сопровождении военных полицейских относил туда двух плененных солдат Нод.
Некоторое время – сколько именно, Алессио точно не знал и не стал проверять по своему головному дисплею, – он стоял рядом с гауптвахтой, раздумывая, зачем сюда пришел.
«Да, непростой вопрос, приятель, – упрекнул он себя. – Ты ведь прекрасно знаешь зачем».
Система защиты на входе просканировала его, но дверь не открылась. Рядом с ней появилось голографическое изображение охранника.
– Чем могу помочь, рядовой Боулз?
– Я вот думал, смогу ли я увидеть пленников.
На лице охранника отразились сомнения.
– Ты один из тех, кто принес их сюда, верно?
Боулз кивнул.
– Да, хорошо, но если кто-нибудь спросит, я спал и ты взломал замок.
Дверь открылась. Алессио подумал, что солдату в случае чего лучше будет признаться, что он разрешил Боулзу увидеть пленников, а не говорить, что он спал и нарушил свой долг. Однако Боулз решил не спорить.
На жилете охранника было написано «Озборн». На руке виднелись нашивки капрала. Он сидел за небольшим столом, на котором стоял голографический дисплей.
– Спасибо, капрал.
– Я могу дать вам минуту или две, рядовой, – произнес Озборн.
– Хорошо.
Озборн добавил:
– И не рассчитывайте, что они окажутся разговорчивыми. Несколько военных полицейских пытались допросить их, но они упорно молчат. Рядовой не произнес ни слова, а капрал лишь повторяет одно и то же. Штаб присылает в помощь кого-то из С-шесть, специалиста по подобного рода ерунде.
Боулз прошел мимо стола капрала в ту часть гауптвахты, где располагались камеры. Они отделялись от остального помещения металлическими прутьями, которые, как знал Боулз, были под напряжением. Большинство камер пустовало, но две оказались заняты – в них сидели знакомые Боулзу пленники: темнокожий капрал, судя по татуировке, с застывшей на плоском лице постоянной усмешкой и рядовой, бледный парень с серо-стальными глазами.
Боулз покачал головой.
– Строевой командир был прав. Они и впрямь выглядят как обычные люди.
Бледный внезапно заговорил:
– Конечно, мы люди, писсуар ты безмозглый.
– Как смешно, – ответил Боулз. – Я писсуар, а вы ненормальные, делающие себе татуировки тибериумом.
Капрал принялся орать на рядового на языке, которого Боулз не знал, но рядовой не обратил на него внимания.
– Тибериум – это реальность. Он уже стал частью планеты! Вы продолжаете бороться с ним, и ради какой цели? Вы заперлись в городах, обнесенных стенами, военные вас тиранят, и даже в мирное время вы живете по военным законам. Ваше существование – это хаос, и тем не менее вы называете нас злодеями, потому что мы избрали новый мир.
Пока он говорил все это, капрал продолжал орать на него.
Покачав головой, Боулз сказал:
– Вы, ребята, и в самом деле кучка дебилов. Тибериум – это яд! Он убивает людей!
– Алкоголь тоже яд, убивающий людей, тем не менее вы его пьете. Постоянно сражаться с силой, с которой вы не в состоянии справиться, – это психоз. Ваш путь не ведет никуда, но вы пытаетесь навязать его всему миру, а мы – мы смогли обуздать этот элемент, подчинить его нашей воле. Тибериум и есть наша судьба, тибериум, а не бегство от него.
– Дебилизм какой-то.
– Да? Скажи-ка мне, а как именно ВОИ спасла мир?
Прежде чем Боулз успел ответить, капрал наконец заговорил по-английски:
– Вам никогда не удавалось победить. В лучшем случае вы могли отсрочить неизбежное, принося в жертву все больше людей. Если бы вы приняли с самого начала тибериум, мир был бы объединен и им правил бы…
– Кейн? Не хотел бы я жить в таком мире, приятель.
Капрал уставился на Боулза безжалостными карими глазами.
– Это лишь начало. Огонь обрушится с небес. Болезнь изведет ваши тела И ваши души будут молить о прощении, когда Кейн явит свою ярость.
Быстро повернувшись к столу, Алессио спросил:
– Он раньше это же говорил?
Озборн кивнул.
– Рядовой, думаю, вам лучше уйти.
– Ничего не имею против. – Боулз оглянулся на капрала. – Надо было стрелять тебе в колени, когда у меня была возможность.
С этими словами он покинул гауптвахту.
