Демонстративно глядя на свой рукав, Зайпс произнес:
– Ну, я вообще-то не офицер. Никто из вас тоже. Сержанты вон там, – он показал на Гудьера и Гнайзду, сидящих за столиком с капралом, которого Вега не знал, – они, может быть, офицеры, но мы-то нет. Почему мы здесь?
Вега пожал плечами:
– Отец говорил, что ходил в офицерский клуб с того момента, как записался в армию. Думаю, всем на это плевать.
– Ладно, почему тогда заведение называется клубом для офицеров?
Никто не смог ответить.
– Будь я проклят, если знаю! – воскликнул Момоа.
– Это тайна, – взвыл Бродер.
Сильверстейн посмотрела на Вегу:
– Кто твой отец?
Зайпс одарил ее звериной усмешкой:
– Я твой отец, дочка.
– Сначала волосы отрасти, – презрительно ответила Сильверстейн.
Зайпса подняли на смех, он казался задетым.
– Тебе не нравится моя стрижка?
– Уверена, что в девятом тюремном корпусе, где тебя так подстригли, это последний писк моды.
Вега засмеялся:
– Не связывайся с ротным писарем, Зайпс. Мой отец и об этом всегда говорил.
Прежде чем Сильверстейн успела что-либо добавить, Гудьер начал постукивать по своему стакану. В офицерском клубе стало тихо.
– Я хотел бы предложить тост.
Вега покраснел, решив, что сержант опять будет говорить о проявленной им храбрости при спасении доктора Такеды из лап злобных нодцев. Как-никак три предыдущих тоста были как раз об этом.
Гуди, однако, преподнес сюрприз.
– За мужчин и женщин подразделения «Эпсилон» седьмой роты четвертого батальона Двадцать второй пехотной дивизии. Мне сообщили незадолго до прибытия в этот борде… – несколько солдат при этих словах захохотали, – что «Эпсилон» понесло наименьшие потери среди всех подразделений во время операции в бывшем Дворце съездов Сан-Диего.
Раздались радостные возгласы. Кто-то крикнул:
– Мы лучшие!
Вега выпил, но от этого стал еще трезвее. Перед его мысленным взором снова пронеслись образы Келерчана, Голдена, Липински и всех остальных. То, что парни из «Эпсилона» отлично справились с поставленной задачей, наполняло его гордостью, но если они лучшие, значит, остальные подразделения понесли огромные потери. Более половины солдат четвертого батальона погибли, двадцать процентов были ранены.
Рикардо повернулся лицом к бару и спиной к Зайпсу, Сильверстейн и Попадопулосу.
Бродер наклонился к нему:
– С тобой все в порядке?
– Пустяки, я просто… – Он допил остатки текилы и резко поставил толстодонный стакан на пластиковую барную стойку. – Если они хотели разбомбить там все к чертям собачьим, почему не сделали это, прежде чем мы лишились половины наших ребят?
– Ты хочешь сказать, что Такеда должен был погибнуть?
Вега пытался сосредоточиться.
– Еще раз?
Бродер повторил вопрос.
– Нет, конечно нет, просто… А как гражданские в выставочном зале?
– Никого не было. Я разговаривал с одним своим приятелем из второй роты – зал взорвали, но людей там не было. Они устроили в нем командный пункт, поскольку его легко было защищать. Наверное, они считали, что весь огонь будет сосредоточен на военно-морской базе.
Вега кивнул:
– Понятно. Значит, никто из штатских не погиб.
Покачав головой, Бродер ответил:
– Нет. Погибли только солдаты Нод и сочувствующие идеям Братства.
– Хорошо.
– Смирно!
Вега вскочил. Кое-кто из солдат поступил так же, хотя большинству из них это далось с трудом. Обернувшись, Вега увидел, что в клуб вошел строевой командир Макнил вместе с капитаном Генри, лейтенантом Опал и другими офицерами, которых Вега не знал.
– Да ладно, парни, вольно. – Макнил покачал головой. – Я ищу человека часа.
Его взгляд заскользил по присутствующим и остановился на Веге. Макнил направился к нему.
Словно волны Красного моря по велению Моисея, солдаты расступились, позволяя Макнилу пройти. Опал и Генри шли следом, сияя от радости.
Вега отдал честь, Макнил быстро козырнул в ответ и протянул руку.
– К черту эти церемонии, мистер, я хочу пожать вам руку. Я не могу выразить словами, какую службу вы сослужили сегодня ВОИ. После смерти доктора Мобиуса Джозеф Такеда стал ведущим экспертом по тибериуму, и он до сих пор был бы в лапах Нод, если бы не вы.
Пожав протянутую руку, Вега ответил:
