Вега подумал о том, что его отец собирался на этот саммит в качестве военного советника. Вероятно, его хотели поставить перед камерами как героя войны, чтобы напомнить людям об успехах ВОИ.
Но его протез был не слишком надежен, и доктора, не желая рисковать, запретили ему отправляться в суборбитальное путешествие. Это спасло ему жизнь.
«Мне нужно с ним связаться». Вега ощутил почти непреодолимое желание поговорить с отцом.
«Может, у меня будет возможность на „Гуроне"». Он улыбнулся.
– Что такого смешного, парень? – спросил Боулз.
– Да так, подумал, что никогда раньше не видел новых транспортников. Читал о них во время подготовки, но ни на одном еще не побывал.
Боулз пожал плечами:
– Просто самолет, и все.
Верзила, сидевший впереди, – Вега узнал в нем Момоа по прозвищу Сердитый Щенок, – произнес:
– Не обращай на него внимания, рядовой. «Гурон» – это такая красота, само совершенство.
– Приготовьте тряпки, – фыркнула Галлахер. – Щенок сейчас снова все стекло обкончает.
– Ага, от мыслей о «Гуроне», а не потому, что ты здесь, – заметил Момоа.
– Пожалуйста, у меня от этих комплиментов голова кругом пойдет.
Боулз сказал:
– От «Гурона» тоже пойдет, если его поведет Йохансен.
– Я думал, что Йохансена отстранили, – заметил парень рядом с Вегой. На его жилете было написано «ГОЛДЕН». – После того случая с «Дельфином».[7]
– Не-а, ему просто на неделю запретили летать, – ответил Момоа. – Прошло уже две недели, значит, сейчас поведет он.
– Черт! – Голден посмотрел на Вегу: – У тебя случайно нет с собой таблеток от тошноты, а?
– А… – Вега замешкался. Боулз наклонился к нему:
– Голден – это наш вечный ипохондрик.
– Я не ипохондрик, – возразил Голден. – Мне просто все время плохо!
Вега тихонько засмеялся, затем сунул руку в карман брюк. Карман был чуть выше его все еще пустой кобуры. (Он предполагал, что получит оружие на «Гуроне» во время двухчасового перелета на другую сторону континента.) Рикардо вытащил богато украшенную таблетницу, которую отец подарил ему на прошлый день рождения, и открыл ее. В каждом из шести ее отделений лежало по три таблетки.
Он достал желтую и протянул Голдену:
– Вот. Я слышал, это помогает от тошноты.
– Серьезно? – Глаза Голдена округлились и стали напоминать блюдца. Он быстро взял таблетку. – Ты лучше всех, рядовой… – он опустил взгляд на жилет Веги, – Вега. За мной должок.
– Не надо, забудь.
Питбуль продолжал ехать к аэродрому Форт-Дикса. Начиналось все как-то странно, но, дав Голдену таблетку, Вега почувствовал, что сделал первый шаг к тому, чтобы вписаться в подразделение «Эпсилон» и в Двадцать вторую дивизию.
Конечно, главное – это бой, и скоро они познают его вкус.
«Тогда я покажу Галлахер, какой я на самом деле солдат».
Услышав будильник, Аннабелла By, как обычно, протянула руку к проему в стене рядом с кроватью, где стояла кружка, которую обслуживающая система наполнила чаем. Не открывая глаз, Аннабелла сделала глоток. Сейчас, после бессонной ночи, этот напиток был ей просто необходим.
Из-за тибериума многие кофейные плантаторы разорились, а кое-кто принял сторону Братства Нод. Кофе стал редкостью. Когда Аннабелла программировала свой чип, она решила перейти с кофе на чай. Он обходился дешевле, к тому же его можно было пить холодным. Аннабелла всегда носила в рюкзаке бутылку с холодным чаем, и это помогало ей восполнять потерю воды в организме. Она предпочитала травяные чаи, они успокаивали воспаленное горло. Выбор чая также освободил место на чипе для других удовольствий, с которыми Аннабелла не хотела расставаться. Она советовала и Жасмин не выделять под кофе столько места на чипе, но та ее не слушала. В этом году Аннабелла особенно радовалась тому, что перешла на чай, поскольку из-за неурожая зона С-2 осталась вовсе без кофе.
Думая о Жасмин, Аннабелла вспомнила «Филадельфию» и впала в уныние. «Поверить не могу, что она мертва». Жасмин не особо нравилась ей – на взгляд Аннабеллы, она была излишне надменной, всегда беспокоилась о том, как выглядит во время репортажа, – но Аннабелла не желала зла коллеге-репортеру и с горечью думала обо всех, кто находился в тот день на орбитальной станции.
