Теплая, ясная погода и усыпанный желтыми листьями склон, убегающий к самой воде от корпуса, где их разместила знакомая, возвещали о бабьем лете, которое случилось как раз вовремя.
Пообедав, они вышли за территорию и направились вдоль берега. Обычно свинцовая гладь озера, радуясь чистому небу, поголубела и покрылась снежными барашками, которые, перешептываясь, набегали, превращаясь в прибой.
– Четыре балтийских моря! Пятая часть запасов пресной воды мира! – восхищенно обратился к ним мужчина в шляпе. – Вот это яблоко раздора! Новая Ева лукаво улыбается из глубин, и новое яблоко протягивает людям тень ее! Потешимся! Ох, потешимся!
– О чем вы? – бросив на того рассеянный взгляд, спросила Лена, но спутница дернула ее за рукав: «Пошли, пошли…»
– О вас родные, о вас! Полюбуйтесь широтой просторов!.. – мужчина провел рукой по горизонту. – А тюлени?! А говорящий дельфин?! Откуда?! И здесь! Чудо! Такое желанное чудо! А что таят глубины старика! – Он наклонился, отряхивая длинный плащ и провожая пару странным взглядом, помахал рукой. – До встречи!
Полина машинально обернулась и кивнула.
– Он что-то сказал о говорящем дельфине? – продолжая идти вперед, отстраненно спросила Лена.
– Выбрось из головы, – та махнула рукой и остановилась. – Ну что, милая, давай-ка все сначала, – и заглянула подруге в глаза, – ты хоть помнишь, как погиб твой отец?
– Мама рассказала, – Елена спокойно смотрела вдаль.
– А муж? Андрей? Он пропал. Тоже рассказала?
– Нет, – в глазах появился испуг. – Наверное, жалела. Я не спрашивала… молчала… Да и что я могла спросить?! Я же его не знаю. Что-то случилось? Хотя, если со мной… уже несколько дней… не удивительно. Кошмар, все это кошмар, Поля… давай ходить, я не могу стоять, спать, жить… жить не знаю как, для чего… для кого. Вот узнала тебя… боже…
– Не раскисай. Сейчас я буду рассказывать, что произошло в последнее время. Самые свежие события. Слушай и пытайся пробудить память.
Они двинулись дальше.
Солнце клонилось к закату, когда женщины, уже возвращаясь, остановились у самого забора кемпинга.
– Пойдем, скоро ужин.
– Постой, – Лена сделала жест рукой, – расскажи… расскажи еще раз про тот день… ну, когда мы попали в кино. Только с самого начала.
Спутница вздохнула.
– Давай присядем.
Сегодня Полина вспомнила всё, во что перестала верить много лет назад. А главное – поняла, что никогда и не забывала.
Старая скамейка под елью оказалась на удивление теплой, будто кто-то заботливый покинул ее минуту назад. Отстраненный взгляд подруги уже не смущал Полину и она добросовестно, слово в слово, повторила свой рассказ.
– А почему вообще ты запомнила этот день?
– Так, манекен, магазин… честно говоря, всё давно уже кажется сном… Может я просто уснула, пережидая дождь? – и с надеждой добавила: – Может так и было?
– Послушай, – спокойно глядя вглубь аллеи, продолжала подруга, – ты сказала, что выходя из магазина наткнулась на нашего слепого?
– Ну, вроде. Почему тебя удивляет?
– И он спросил: торопитесь?
– Так потому и запомнила! Просто не видел, что я одна.
– Нет, – Елена покачала головой, – слепой знал… что-то здесь не так. Однажды я видела, как мальчишки дразнили его. Да, он повернулся тогда и снял очки. У него вместо глаз впадины… мальчишки убежали, а я осталась. Оказалась рядом случайно… Он так долго смотрел на меня… Будто видел… прорезал, насквозь. И хочу двинуться, да не могу. Как примерзла…
– А ты-то почему вспомнила об этом?
– Да он тоже спросил: вас это трогает? Тогда я буду ждать… В каком-то приюте сказал. Понимаешь? «Вас»! А там, в кино, я что-то видела… Что-то связанное с ним…
– Глупости. Фильм как фильм, ничего особенного. Я не удивлена, что вообще его не помню… если бы не магазинчик…
– А как ему представляется мир? Слепому? – Лена задумчиво посмотрела вдаль. – Каким видит он его там, внутри? Кто мы для него?
– Да такой же человек… ведь трогает свои руки, ноги… ест то же самое, слышит, говорит… – Полина покачала головой, думая совершенно о другом.
– Нет, я не об этом. Вот улыбка… знает ли он, что это такое? Почему люди улыбаются. Почему плачут.
– Может и знает. Кто-нибудь рассказал, или даже показал…
