В густой колючей зелени ельника тоже началось шевеление – мелькнули волчьи шкуры лучников. Вот и сам дядька Адам – исцарапанный хвоей, хмурый и недовольный тем, что столько времени без толку растягивал тугую тетиву, – спустился на землю. А вон помахивает кистенем‑мачугой гигант Збыслав, под которым даже огромный рыцарский конь кажется осликом Санчо Пансы.
Глава 71
Партизаны, подтягивавшиеся к Освальду, представляли собой удивительное зрелище. Судя по трофеям, которые многие лесные воины не преминули напялить на себя, в ельнике действительно нашли свою смерть немало тевтонских рыцарей.
Бурцев не смог сдержать усмешки, оглядывая воинство добжиньца. Грязная волчья шкура и чуть смятый стальной шлем‑горшок с обрубленным рогом. Простенькая обувь из лоскутов грубовыделанной кожи и дорогая кольчуга двойного плетения, распоротая мощным ударом рогатины. Сучковатая дубина и треснувший треугольный щит с черным крестом на белом фоне. Крестьянский овчинный тулупчик и добротный плащ орденского брата. Засаленный кушак и заткнутый за него рыцарский меч без ножен. Любоваться такими контрастами приходится не каждый день. Впрочем, сам Освальд и его оруженосец Збыслав не стали обвешиваться чужим оружием. Видимо, дело принципа…
Кучка лесных людей наконец собралась возле своего вожака. Бурцев аж присвистнул. И это все?! Десяток лучников да четыре десятка конников на тевтонских лошадях! Всего‑то с полсотни человек. Не в этом ли кроется истинная причина сговорчивости Освальда и его готовности заключить союз? Возможно, будь у добжиньца побольше людишек, отдал бы рыцарь приказ к нападению сразу, без всяких переговоров, а так… Так еще большой вопрос, кто победит. Похоже, добжинец вовремя смекнул, что одолеть дружину своего бывшего оруженосца будет посложнее, чем послов Конрада.
«Но ведь как блефовал, мерзавец!» – не без восхищения подумал Бурцев. «Вы все находитесь под прицелом моих лучников», – вспомнились ему грозные слова Освальда. Такому пану не рыцарствовать, а в карты играть. На деньги. На очень большие деньги.
Освальд глядел с самодовольной ухмылкой. Ну конечно, теперь‑то добжиньский лис имеет полное право скалить зубы. Что ж… Бурцев улыбнулся в ответ. В конце концов, партизанская полусотня в его дружине лишней не будет. Уж он‑то знал, как лихо бьются Освальдовы ватажники.
Былая настороженность тем временем уходила. Руки опускали оружие, мышцы расслаблялись, лица расплывались в улыбках. Польские партизаны и их недавние противники возбужденно гомонили друг с другом. Общение, правда, между разноязыкими воинами велось при помощи малозначимых восклицаний да яростной жестикуляции.
Мечта интернационалиста! И татары с монгольскими нукерами тут, и русичи, и поляки. И литовец Збыслав. И прусак дядька Адам… Худой мир, – он, как говорится, лучше доброй ссоры.
– Значит, мир? – на всякий случай уточнил Бурцев.
– Перемирие, – широко осклабился добжинец. – Бить магистра Конрада – это я завсегда пожалуйста. Ради такого дела и с язычниками союз заключить не грешно. Благо союзы ныне – вещь временная. Да ты не хмурься, Вацлав. Пока не уничтожим тевтонского магистра, союз наш крепок. Даю слово!
– Хорошо, – Бурцев кивнул. Слово благородного пана дорогого стоит, а Освальд не из тех, кто нарушает клятвы.
– И держи вот, в знак дружбы, – расщедрившийся Освальд протянул ему увесистую булаву. – Славная штучка – то ли тевтонскому духовнику, то ли слишком уж набожному брату принадлежала. Проливать кровь – не по‑христиански это, понимаешь. Вот и пекутся некоторые крестоносцы о спасении своей бессмертной души – с булавами разъезжают, чтоб, значит, случайно лишний раз не согрешить. А такой дурой и без пролития крови человека на тот свет отправить – раз плюнуть. Бери, бери – авось пригодится.
Бурцев подарок принял. Невольно вспомнив монгольского палача. Вот ведь как получается: тот тоже казнил знатных нукеров без пролития крови – дубиной по хребту.
– Ну, спасибо, Освальд. – Тевтонскую булаву он подвесил к седлу. Долго держать такой «демократизатор» чревато – рука до земли оттянется. И – чтобы уж все было по‑честному – решил сразу расставить точки над «i». Над самым главным «i».
