* * *
Гора горевала о том, что — минул
Час из шестидесяти минут
* * *
Наполеон, на Елену сослан,
Жизнь свою — отроку диктовал.
* * *
Страна Увы
* * *
— С этого места не сдвинусь!
(Место — Любовь.)
* * *
Еще говорила (а кровь как демон
Билась и злилась в простенках тел)
Гора говорила. Мы были немы.
Где ж, чтобы раненый на смерть — пел?
(NB! А все поэты?! 1933 г.)
* * *
Еще говорила, что это — демон
Шутит, что радости нет в добре...
* * *
Легче нести небо на плечах (Атлант) чем в груди (любящий).
* * *
Как горевала! Ведь каждый кустик
длил
* * *
Мысль: Бетховен был одержим демоном, Гёте демонов удерживал. Отсюда страх Гёте перед Бетховеном, а м. б. тайное сознание, что быть одержимым — больше.
* * *
Как, ни одной из бессчетных весен —
Нам?!
* * *
Луна — как перстень Соломонов
* * *
Гора горевала о дикой грусти
Пса, перепутавшего следы
* * *
— Чтоб ни поэм, ни времен, ни весен,
Друг! на погост вези!
Гора горевала о том, что врозь нам —
Вниз, по такой грязи...
* * *
Мысли:
Мне не хорошо ни с девушками, ни с женщинами: девушки для меня слишком глупы, женщины — слишком хитры (скрытны).
* * *
«Никого не встретил за жизнь». Ложь. Встречаешь, когда хочешь. Короче: «никого не встретил за жизнь» — значит тебя самого не было.
Здесь жажда вызывает воду. (Мираж — во всей его прекрасности и действенности.)
* * *
Не вера вызывает воду, а — жажда. И верней чем собственная (которую можно перебороть) — жажда других (Моисей).
* * *
Моисей и Александр — вызывающий и выливающий.
Мне Александр — дороже.
* * *
За эгоизм — при непременной наличности эго. То же что принято называть эгоизмом — просто анимализм и даже витализм и даже паразитизм, — вещь вредная и неинтересная. Selbst essen macht fett. An einem anderen sich nicht nur satt, sondern fett — essen [22].
* * *
Отдельные записи:
Вопрос Тезея — Дионису: —
— Но зачем же не раньше? Зачем дав мне эту ночь? Ведь только после ночи с любимой мы знаем как ее любим.
Ведь ты пришел воссоединить небо и землю, в ней они воссоединены, зачем разрывать?
— Я не разрываю — я освобождаю. Я дал деве — землю с тобой, я хочу дать ей — небо со мной (ночь с тобой — и бессмертный день со мной).
— Лучше убей меня!
— Тогда она тебя не забудет. Но ты боишься страдания: разлуки — вот тебе сонное зелье, мое заговорное вино, уничтожающее всякую память.
— Я не хочу ее забыть.
* * *
Встреча богов и смертных для того, чтобы боги забыли о своем бессмертии, смертные — о своей смертности. Вакх: — То, что я требую от тебя — божественно.
— То, что ты требуешь от меня — чудовищно.
— Оно и есть: божественно. Остальное — человеческое.
* * *
— Дай мне хоть в последний раз поглядеть на нее, разбудить ее, сказать ей...
— Тогда она никогда тебя не забудет.
— Ты хочешь, чтобы я ее бросил как вор?
— Да, ибо великодушная душа о ворах и трусах не горюет. Иначе она и со мной не забудет тебя.
— Но поверит ли она, что я бросил ее как вор?? ...Уйти от нее как вор, как трус, как раб — воспользовавшийся. Мне — которому она всё дала?
— Иначе она никогда не станет совершенной богиней.
— Но если она и с тобой не забудет меня?
— Тогда земная любовь совершеннее небесной, тогда ты — бог, а я — смертный.
— Какое мне дело до богов и до смертных? Я хочу — ее!
— Так — ты ее потеряешь.
* * *
(Карандашом, очень сокращенно)
Пастернак, полгода прошло, — нет, уже 8 месяцев! — я не сдвинулась с места, так пройдут и еще полгода, и еще год — если еще помните! Срывалась и отрывалась только для того, очевидно, чтобы больнее и явнее знать, что вне Вас мне ничего не найти и ничего не потерять. Вы, моя безнадежность, являетесь одновременно и всем моим будущим, т. е. надеждой. Наша встреча, как гора, сползает в море, я сначала приняла ее (в себе) за лавину. Нет, это надолго, на годы, увижусь или не увижусь. Во мне глубокий покой. В этой встрече весь смысл моей жизни, думаю иногда — и Вашей. Просто: читаю Ваши книги и содрогаюсь от соответствия. Поэтому — ни одна строка, написанная с тех пор, Вас не миновала, я пишу и дышу — в Вас (место — куда дышишь. In Sie [23].). Как это будет в этой жизни — не знаю — как-нибудь — это случится той силой горы.
