Тетрадь смерти. Другая тетрадь - страница 27

— Да, я знаю. Просто хотел проверить кое-что ещё раз… ужасная картина, да? — сказал Рюзаки, положив одну из фотографий на стол так, чтобы Мисора могла её видеть. Это была фотография трупа Бэкйард Боттомслэш. Мисора повидала много чего ужасного за время службы в ФБР, но этот снимок всё равно каждый раз заставлял её вздрагивать. Порезы на груди и раздавленные глаза — просто ничто по сравнению с ней.

Тело девушки лежало на спине, а левая рука и правая нога были полностью отрублены.

Кровь была везде, она заливала всё место преступления.

— Ногу потом нашли в ванной, а где рука, неизвестно до сих пор… по всей видимости, убийца забрал её с собой. Но зачем?

— Опять этот вопрос? Но, Рюзаки, а разве это не ещё один пример того, что должно быть на месте, но отсутствует? В данном случае это левая рука жертвы.

— Убийце зачем-то понадобилось отрезать жертве левую руку… и правую ногу… ногу он бросил в ванну. Как это понимать?

— Не знаю, но в любом случае мы будем на месте сегодня после полудня… а сначала я хочу осмотреть всё здесь.

— Отлично. Да, кстати, Мисора, там, в шкафу, есть альбом с фотографиями, который принадлежал жертве. Наверное, стоит его просмотреть. Возможно, там найдется кое-какие сведения о жертве или о её друзьях…

— Хорошо, я посмотрю.

Рюзаки снова переключился на папку, а Мисора встала и направилась прямиком в ванную. Больше она не могла выносить это шероховатое ощущение во рту от сахара. Она быстро прополоскала рот, но одного раза оказалось недостаточно, так что пришлось повторить эту процедуру ещё два-три раза.

Она подумала, не позвонить ли L. В прошлый раз он так и не ответил… нет, вчера в её распоряжении был целый дом, а в такой крошечной квартирке никуда от Рюзаки не скроешься. Если она станет звонить из ванной, то ему даже не надо будет подходить к двери, чтобы её услышать. Надо же, наконец, рассказать L про нападение… хотя, может, как раз до него-то детективу нет никакого дела?

Мисора подняла голову и увидела собственное отражение в зеркале.

Это она.

Наоми Мисора.

Единственное, что ей сейчас известно наверняка.

Каждому знакомо ощущение, когда долго-долго смотришь на какое-нибудь слово, пока не начнешь сомневаться, действительно ли оно написано правильно. Таким же образом можно усомниться и в себе самом, и спрашивать себя, как долго ты можешь оставаться собой. Была ли она всё ещё собой?

Вот почему это так важно.

Вот почему она уставилась на собственное отражение, снова проверяя его истинность.

«А что чувствует L, когда смотрит на себя вот так?» — вдруг подумала она. Величайший детектив столетия, тот, кто никогда не показывался на людях и чьего настоящего имени никто не знает. Сколько людей могут сказать наверняка, что L — действительно L? Найдется ли хоть один вообще? Этого Наоми Мисора не знала и не переставала спрашивать себя, а знает ли сам L, чьё лицо смотрит на него из зеркала.

Зеркало… зеркало?

Хмм.

Она почти нащупала что-то.

Зеркало… отражение… отраженный свет… свет, отражающийся от гладкой поверхности… стекло, серебряная амальгама… серебро? Нет, материал здесь ни при чем, важно действие… это действие… отражение света… нет, по другую сторону… напротив?

— Напротив… против… перевернутое!

Мисора пулей вылетела из ванной и бросилась к столу. Рюзаки, оторвавшись от изучения папки, удивленно поднял голову, его глаза с темными кругами раскрылись ещё шире.

— Что такое? — спросил он.

— Снимок!

— А?

— Фотография!

— А, с третьего места преступления? — уточнил Рюзаки, положив снимок перед ней на стол. Снимок трупа с отрезанной левой рукой и правой ногой. Мисора быстро достала из сумочки ещё две фотографии и положила рядом. Снимки первой и второй жертв. Теперь перед ними лежали фотографии всех трех жертв, в том виде, в каком их нашли.

— Замечаете что-нибудь, Рюзаки?

— Что именно?

— Что-нибудь на этих фотографиях кажется вам странным?

— То, что они все мертвы?

— В том, чтобы быть мертвым, нет ничего странного.

— Какое философское замечание.

— Я серьезно. Смотрите — трупы жертв лежат в разном положении. Билив Брайдсмейд на спине, Куотер Квинер на животе и Бэкйард Боттомслэш на спине. Навзничь, ничком, навзничь.