А это еще зачем? — удивился Вадик.
Не обращай внимания, это всего лишь формальность. Я должна отчитаться перед своим начальством о том, что провела с тобой беседу.
Вадик взял ручку и поставил автограф.
Теперь я свободен? — спросил он, вставая, чтобы уйти.
Сядь, Ситников! — прикрикнула Ремизова, легонько шлепнув ладонью по столу. Она сердито сверкнула глазами, а возле ее губ обозначились едва заметные морщинки. — Будь любезен, веди себя прилично!
А что я такого неприличного сделал?
Прекрати дурачиться!
Вадик вернулся на свое место. Он абсолютно не понимал, из—за чего его сюда вызвали, поэтому на всякий случай прикидывался простачком, этаким футбольным фанатом с тремя извилинами, который не умеет себя вести, любит побузить, но на серьезное преступление никогда не осмелится.
Итак, Вадим, давай поговорим, — сказала Ремизова и задала новый вопрос спокойным голосом: — Расскажи мне, как проводишь каникулы? Чем занимаешься в свободное время?
—Я? —Ты.
Ничего особенного. Спорт, природа, книги, компьютер, ящик... в смысле телевизор.
А чем ты сегодня занимался?
Сегодня?
Да. Как ты провел сегодняшний день? Расскажи подробно и по порядку, с самого утра.
Сегодня с самого утра я читал книжку.
Какую именно?
«Войну и мир», — не моргнув, соврал Ситников.
Не может быть, — откровенно удивилась Альбина Георгиевна.
Чтоб я сдох! — поклялся Вадик.
И кто же из персонажей тебе особенно понравился?
Наташа Ростова.
Поразительно, — негромко произнесла Ремизова и посмотрела на Вадика как на неизвестное науке существо, диковинный музейный экспонат. — Мне всегда казалось, что такие, как ты, редко берут в руки книгу Итак, утром ты читал «Войну и мир», а что ты делал потом?
—Я?
— Ты.
— Когда?
После чтения книги.
Какой книги? Ах, этой... Ел котлеты.
Вадик намеренно прикидывался тупарем, переспрашивал, чтобы обдумать ответ и не попасть впросак. Он по фильмам знал, что следователи и дознаватели во время беседы задают много нелепых, вроде бы безобидных вопросов, чтобы сбить с толку собеседника. Человек расслабляется, теряет бдительность, начинает откровенничать и, сам того не замечая, выбалтывает все свои секреты.
Я уточню вопрос. Что ты делал сегодня с одиннадцати до двенадцати? — снова спросила Ремизова.
—Я? —Ты.
С одиннадцати до двенадцати?
Хватит валять дурака, Ситников! — Альбина Георгиевна снова чуть пристукнула ладошкой по столу. На ее щеках проступили два заметных розовых пятна. — В этом кабинете вопросы задаю я! Любые вопросы, которые считаю нужным задать. Перестань переспрашивать, ты все прекрасно слышишь и понимаешь. — Ремизова поправила тугой узел волос на затылке и устало вздохнула. — Итак? Будешь отвечать? Повторяю вопрос: что ты делал сегодня с одиннадцати До двенадцати?
—На конкретный вопрос отвечаю чисто конкретно: сегодня с одиннадцати до двенадцати я лежал на диване, жевал жвачку, ковырял в носу и читал книгу.
—А я располагаю другими сведениями. Мне известно, что с одиннадцати до двенадцати ты ехал по шоссе в сторону центра и недалеко от светофора чуть не сбил пешехода.
—Чушь. Бред какой—то, — сказал Вадик. Он попытался усмехнуться, а сам в это время подумал, что Ремизова все—таки застала его врасплох своим вопросом. «Откуда?.. Как она об этом узнала?.. Неужели Майя на меня настучала?.. Нет, этого не может быть... Если не Майя, то как они на меня вышли, да еще так быстро?.. Может, кто—то из прохожих видел, как я чуть не сбил Майю, и сообщил об этом в милицию? Запомнил номер моего мопеда и сообщил. По номеру они меня и вычислили. — Вадик лихорадочно пытался собраться и просчитать ситуацию, но получалось это у него плохо, так как он не знал, в чем его подозревает Ремизова. — Но я ведь не сбил Майю... Наоборот, я ее спас от преследователя... Ой, блин! А вдруг Пузырь прав и Майя действительно воровка? Что, если она стырила из того серебристого «Форда» барсетку или кошелек? Водитель «Форда» погнался за ней на машине, чтобы вернуть украденное, а я помог ей уйти от погони... Что же это получается?.. Выходит, я стал соучастником преступления?.. Нуидела—а... Ох, какой же я лох... Что теперь будет? Что будет? — Все эти мысли вихрем пронеслись в его мозгу, а Ремизова и молчавший все это время мужчина продолжали смотреть ему в лицо. Внезапно Вадика осенило: — Стоп! Я был в шлеме с чуть приоткрытым забралом, значит, моего лица никто не
