Ты куда? — негромко спросил он.
Сюда.
Ты ошибся дверью. Это антикварный магазин, здесь ты ничего не купишь. Уходи.
Я не собираюсь ничего покупать. Я хочу одну старую вещь оценить. Запрещено? — с вызовом взглянул на него Вадик, расстегнул «молнию» на сумке и показал тетрадь.
Тогда тебе к оценщику, туда, — смилостивился охранник и рукой указал направление.
Вадик пошел в дальний конец длинного узкого помещения, с интересом глядя по сторонам. Вдоль стен до самого потолка громоздились полки, плотно уставленные книгами в кожаных переплетах, на прилавках возвышались стопки старинных журналов, лежали широкие папки с гравюрами. В конце букинистического отдела находился кабинет оценщика. Вадик приоткрыл дверь с пластмассовой табличкой «Сечкин Семен Семенович», заглянул внутрь, вошел.
Здрасте, — сказал он пожилому мужчине, который сидел в кресле за широким письменным столом. — Вы оценщик?
—Да. Чем могу помочь?
Голова у Сечкина была лысая и блестящая, как электролампочка, на носу сидели очки в золотой оправе, за которыми блестели быстрые хитрые глазки. Сбоку от него на столе стоял включенный компьютер, которым он, как видно, только что пользовался — его запястья покоились на крае стола, пальцы застыли над клавиатурой.
У меня есть старинная рукопись. Не могли бы вы ее оценить?
Давай посмотрим.
Оценщик освободил место перед собой, сдвинув клавиатуру на край стола. Вадик достал из сумки тетрадь и передал ее букинисту.
Уж не ограбил ли ты свою прабабушку? А может, еще что-нибудь похлестче? От вас теперь всего можно ожидать, — бормотал оценщик, осматривая обложку. Затем он открыл тетрадь, пробежал глазами текст на первой странице и пробормотал: — Не может быть... Неужели Тесла?..
Вадик смотрел на оценщика и видел, как тот бледнеет на глазах, словно кровь вся разом отхлынула от его лица. Букинист перевернул страницу, снова взглянул на текст. Потом он принялся, быстро—быстро листая, просматривать остальные страницы. При этом он так увлекся, что не заметил, как стал спорить сам с собой. Он говорил негромко, себе под нос, до Вадика долетали только обрывки фраз:
Тесла?.. Нет, йе может быть... А впрочем... Формулы... Сербский язык... Неужели это его тетрадь?..
Сомнения одолевали оценщика. Постепенно он стал даже не белым, а каким—то зеленоватым.
Ну как? — спросил Вадик, когда ему надоело ждать.
Где ты это взял? — С трудом, будто преодолевая сопротивление, букинист оторвал взгляд от тетради и взглянул на Вадика. — Откуда она у тебя?
Да так... Досталась по случаю.
Твои родители знают, что ты вынес эту тетрадь из дома? f
Они про эту тетрадь даже не слышали.
Кому она принадлежит?
Допустим, мне.
А конкретнее?
Мне, стопроцентно мне. Я нашел ее в одном заброшенном доме, ну, в старой пятиэтажке, которую собираются сносить, — соврал Вадик.
Ты кому-нибудь показывал ее?
Пузырю, в смысле своему приятелю.
А еще кому?
Больше никому. А что интересного вы можете сказать? Как вы оцениваете эту тетрадку?
Глазки оценщика заметались, как у мелкого воришки, которого поймали на месте преступления.
Как тебя зовут? — спросил Сечкин, не глядя на подростка.
—Вадик.
Вот что, Вадик... — Букинист закрыл тетрадь, положил ладони на обложку. — Ты принес интересную вещицу, но скорее всего это — подделка. Если тебе нужны более точные сведения, то оставь тетрадь у меня до завтра. Мне нужно посоветоваться с коллегами, чтобы исчерпывающе ответить на твой вопрос.
А вы дадите мне взамен какую-нибудь бумажку типа квитанции?
Помилуй, что же я напишу в этой квитанции, если пока сам не знаю точно, что это за тетрадь? — усмехнулся оценщик. — У меня только догадки и предположения. А догадки, как говорится, к делу не пришьешь.
Без квитанции как—то стремно.
Я не настаиваю. Можешь забрать. — Букинист на пару сантиметров придвинул тетрадь к Вадику, но* своих ладоней с нее не убрал.
Ну, если только до завтра, то берите, — согласился Вадик, посмотрев на часы. Он подумал, что если Майя позвонит и попросит вернуть тетрадь сегодня, то он, сославшись на позднее время, перенесет встречу на завтра, чтобы забрать тетрадь у букиниста. — Во сколько мне к вам завтра прийти за тетрадью?
