Тетрадь четвертая - страница 11

Шрифт
Интервал

стр.


Мур, не задумываясь: — Стихи.

* * *

Мур — про драку с Алей (NB! ему шесть лет — Але 181/2!)


— Она меня бьет — как корова, как кобыла. А я ее — как муравей.

* * *

Пасха, заутреня (на воле, кламарская церковь, зелень, фонарики)


— Тебе нравится церковь?


— Да, п. ч. похожа на гараж.

* * *

О войне.


— Нужно уехать до войны, за войну, где ее еще нет.

* * *

Гусочка.


(безумная любовь к картонной гусыне-бомбоньерке — «гусочке»)

* * *

(Я)


Любовь не прибавляет к весне, весна — тяжелое испытание для любви: кто может сравниться с деревом?

* * *

Мур — апрель 1931 г.


— У меня теперь бывает такое чувство, что я — я.

* * *

Многократно прыгая на меня с камня (долмэна) — Мёдон — Беллевю — Observatoir:[40]


— Ой, мама! Я Вас совсем изнемогу!

* * *

О Муре:


Человек предполагает, а Мур располагает.

* * *

— От юности моея мнози борют мя страсти. Мур, на каком это языке?


— Славянском.


— А кто на нем говорит?


— О. Андрей — и больше никто.


(31-го апреля 1931 г.)

* * *

Мур — 5-го мая 1931 г.


— А как слоны ласкаются?

* * *

(Я). Почему любят спать с красивыми (в темноте)? Значит, всё-таки сознание. Значит — ценность не в прямом ощущении, а в освещении.

* * *

Мальчик — матери (на какие-то расцветшие кусты)


— Regarde ce qu’elles sont belles!


— Elles sont en fleur, cela ne nous avance en rien.


(Май, с Муром в Кламаре)

* * *

Удивительно, что прошедшее время так же подробно как наше: не пластами — а ежесекундно — и у пещерного человека — ежесекундно — и у Атиллы — и т. д. Потому так неудовлетворительна история. И так восхитительна и умилительна и воскресительна — la petite histoire[41] (бельевые счета Бетховена).

* * *

Мур:


Негрская мама.

* * *

Собаку зовет как меня. (А м. б. он говорит: — Вы собаку зовете как меня?) Нет! «Собаку зовут как меня». (В книге, вспомнила. — 1939 г.)

* * *

Я: — Как меня зовут?


Шепотом: — Не знаю.


— Ну, ты меня зовешь мамой, а другие все — как зовут?


— Марина Цветаева.

* * *

— Мама! Хотите сделаем пожар! Подожжем землю — чтобы все лысые горы стали.

* * *

На осу: — Живот как у тигра.

* * *

«Летний птенец» (про какую-то птицу в Зоолог<ическом> Саду).

* * *

(Я). Сто лет мне иногда кажутся как сто франков — раз плюнуть!


(NB! 1939 г. — Пишется — в бедности!)

ЗАПИСНАЯ КНИЖКА 1938 Г

9-го мая 1938 г. (переписываю год спустя — 28-го мая 1939 г.) еще Ванв.


Говорим с Муром об идолопоклоннической любви некоторых к собакам — сажают за стол, повязывают салфетку — как ребенку, к<оторо>го — нет.


Мур: — По-моему — для себя нелестно: породил — пса!

* * *

— Нужно такого лишить жизни, чтобы меня не лишил — земли!


(О самовластцах)

* * *

(Я) — Как из таких двух огромных слов: добро и душа смогли сделать это среднее, вялое добродушие? (Случай, когда вещи, сложенные, дают безмерно-меньшее: уничтожаются. Иногда такой случай — брак. NB! не мой.)

* * *

…немножко — ручной…

Сиреной — еще, и Сивиллой — уже…

* * *

(Дальше книжка пустая.)

* * *

Мур, 29-го сент<ября> 1938 г. (Accord des Quatre[42] — день чешской трагедии. П<ариж>, Пастёр)


— читает газету:


— L’Angleterre sera réunie au continent. Mais cet événement ne ce produira que dans 15 siècles.


Мур, с досадой: — On sera mort.[43]

* * *

Стихи — мне — нижнего (отца) — в ответ на стол:


Знаменитый писательский стол…

Вдохновений слуга и приятель!

Нескончаемой славы престол, —

Ты — сарая теперь обитатель!


Был ты пет и воспет,

Как высокий предмет,

Даже больше, — как лучший товарищ!

После этих побед, —

Тебе места вдруг нет!

Вдруг ты свален — как хлам от пожарищ…


Но прости мне всю немощь мою

И пойми: сам я свален судьбою!

И, хоть песен других о тебе не спою —

Всё же будем друзьями с тобою.

* * *

М. И. — от М. А.[44]


Ванв, июнь 1938 г.

* * *

Песня о Каховке


— Светлова, автора Гренады


Каховка, Каховка, родная винтовка,

Горячая пуля, лети,

Иркутск и Варшава, Орел и Каховка —

Этапы большого пути.


Гремела атака, и пули звенели,

И ровно строчил пулемет.

И девушка наша проходит в шинели,

Горящей Каховкой идет.


Под солнцем горячим, под ночью слепою

Немало пришлось нам пройти.

Мы мирные люди, но наш бронепоезд

Стоит — на запасном пути.


Ты помнишь, товарищ, как вместе шагали,

Как нас обнимала гроза,

Тогда нам обоим сквозь дым улыбались

Ее голубые глаза.


стр.

Похожие книги