"Ростки надежды, цветы боли,
И Жизнь подшутит над тобой,
Расставит, как в театре роли,
Что предначертаны Судьбой.
Прольется кровь в горячей ванной,
И капнет яд в стакан с водой,
Придет конец, столь долгожданный,
Не предусмотренный Судьбой.
Наступит Мрак, собьются тучи,
Погаснет свет в твоих глазах,
И шепчешь лишь: "Так будет лучше…",
Стремясь забыть про боль и страх.
Уйдут сомненья и страданья,
Лишь сердце бьется в пустоте,
Реальность, мифы и мечтанья,
Ничто не вечно в Темноте..".
Любовь Фрау Богушевская
Я остановился, замолчал. Я все еще чувствовал собственную вину. Меня не отпускала мысль, что в моих силах было все исправить. Просто я оказался слишком слабым.
— Не вини себя. Это было неизбежным. Ты должен был пить кровь. Рано или поздно. Тебе еще повезло, что ты тогда не натворил других бед. А вампиром ты бы стал все равно, ведь сам этого захотел. Ты сам дал согласие, и в тот момент просто не мог отказать. Ночью, расправляя свои крылья, подставляя лицо ночному ветру, я вижу красоту там, где остальные слепы.
— Падший, я до сих пор не понимаю, почему я стал вампиром, а она нет.
— Медсестра не стала вампиром?! — удивился Новенький.
— Нет. Я видел, как ее каждый день ломало. Жгло. Она не совладала с собой, но вампиром она не стала.
— Как это началось?
— Утром, часов в шесть утра меня разбудил крик ужаса. Я вскочил на своем ложе. Не мог не отметить, что чувствовал себя просто великолепно. Послышался топот. Не смело, я выглянул из-за двери. Народ столпился около женской уборной. Там были и врачи, и уборщицы, и санитары, и любопытные пациенты, последних быстро разогнали. Весь медперсонал пытался привести в чувство медсестру. У них это получилось. Я вернулся в палату и закрыл дверь. С глубоким выдохом облегчения осел на пол. Девушке сразу же выделили палату и положили на обследование. Все ссылались на неправильное питание, недомогание, сильное утомление. Но ее что-то терзало. Я видел, как изменились ее глаза. Ее словно поразило бешенство. Без конца ей кололи успокаивающее и разные витамины. А меня врач оставил лежать еще до поры до времени. И я видел ее мучения. Каждый раз, когда становилось плохо ей, становилось плохо мне. Но через три дня она пришла в норму. Реабилитировалась. Не стала вампиром. Я просто это знал. И ночь за ночью, прогоняя вечный голод, я ощущал себя слабым и немощным. Меня не покидала мысль, что если бы я не выпил кровь из того бутылька? Я не стал бы вампиром?
— Идиот! Что ты мелешь?! Вздор! Ада подарила тебе новую жизнь! И ты, Падший, говоришь, что можешь видеть красоту там, где ее нет, так ощути ее так, как чувствую я!
— Князь, я уже упился той красотой. Она слишком губительна. Глупцы те, кто говорят, что красота спасет мир. Она его погубит. Ты ведь все помнишь.
— О да! Это было время, когда ты Андриан вел себя разумно! Что тебе тогда не понравилось?
— О чем это он? — спросил Новенький, глядя на меня.
— Все по порядку. Ты сам как?
— Скажу, что эти ощущения не из приятных. Я чувствую и словно ощущаю все сам.
— Это лишь малая толика всего.
— Ты говоришь, что медсестра не стала вампиром, откуда ты мог это знать наверняка?
— У нее был выход — стать упырем или умереть. Но ни одного шанса стать вампиром! Скоро все поймешь сам. Продолжай Андриан! — Князь взмахнул рукой.
— Граф, всему свое время. Не торопи события.
Я взглянул на луну, ее тусклый свет, наполовину прикрытый тучами, был печален. Моя бледная кожа жадно ловила все лунные лучи, этот свет не был так губителен как ультрафиолет…
* * *
Меня выписали через пять дней. Не одного. Наташке надоело лежать в больнице, и она закатила небольшую истерику родителям. О результате не трудно догадаться.
Я голодал. Меня мучила жажда. И днем и ночью. Что бы хоть как-то скрыть свой стресс, я постоянно жевал жвачку, одну за другой. С наступлением темноты, я упорно старался не думать о голоде и крови. В последнее время я вообще старался не думать, ни о чем. Ни о вампирах, ни об учебе, я просто прогонял свои мысли прочь, в никуда. По ночам при острых приступах жажды, я занимал всего себя физическим трудом или другими упражнениями. Я поднимал такой вес, о котором мог только мечтать. Но обыкновенная штанга очень быстро перестала меня интересовать. Не знаю почему, но я стал сильнее. И духовно и физически. Я мог дольше и лучше себя контролировать. Я дольше сопротивлялся и пока всегда одерживал верх над собой. Но, так или иначе, я понимал, что скоро должен получить новую порцию крови. Я искал различные пути, что бы как говорится и волки были сыты и овцы целы, но ничего не мог придумать. Донорская кровь? Медицинская кровь? Как и где я ее смогу достать? Вновь и вновь впадая в отчаяние или депрессию, я думал о суициде. Что разом можно все закончить. Раз и навсегда. Но я хотел жить. Во мне еще жила надежда. Пусть она с каждым днем становилась глуше, тише, тусклее, но она была.
