— Я хочу научить своего ребенка пинать мяч.
Несмотря на свое решение, на Мэгги нахлынули образы Нэша, стоящего позади светловолосого голубоглазого малыша, демонстрирующего совершенную технику игры в футбол.
А я хочу, чтобы ты любил меня.
Сердце Мэгги знало, что этого она не может иметь.
— Приезжай в гости.
Нэш с раздражением посмотрел на нее. Видеть своего ребенка раз в несколько месяцев? Нет!
— Хорошо… — Он потер глаза, все его мечты разрушились. — Я остаюсь.
Мэгги энергично покачала головой.
— Нет! — категорично заявила она. — Я не хочу, чтобы ты потом обвинял меня или ребенка в том, что твои мечты не сбылись.
Нэш потянулся через стол и взял Мэгги за руки.
— Тогда поехали со мной. Посмотрим, к чему это приведет.
Мэгги боролась с притяжением, которое чувствовала к нему на первобытном уровне в каждом ударе пульса, каждой клеткой. Но Нэш не любит ее и вообще никогда не полюбит. Это било словно ножом по сердцу. Она отняла руки:
— Нет.
Нэш поднял на ее решительный взгляд:
— И что теперь?
Она придвинула к нему коробочку одним пальцем, словно в ней был ядовитый паук. Она не хотела кольцо из чувства долга.
— Иди домой и поспи. Мы поговорим в другой раз.
Нэш кивнул. Он взял коробочку, положил в карман и встал.
— Хорошо. Но разговор не закончен, Мэгги Мэй. — Он подошел к ней, опустился на корточки и взял ее за руки. — Не окончен. Отнюдь.
А затем он встал и ушел. Одно он знал точно: хоть все и было испорчено, но она вынашивает ребенка, его ребенка, и он о нем позаботится.
Вставать в три часа ночи вообще трудно, а когда ты устала и накатывает утренняя тошнота, намного тяжелее. Но Мэгги срочно вызвали — четырехлетнему ребенку в Рокхемптоне, больному эпиглоттитом, требовалась интенсивная терапия.
Поэтому она вскочила с постели, плеснула водой в лицо, почистила зубы, натянула джинсы и футболку, провела расческой по волосам и поехала в больницу.
— Выглядишь ужасно! — воскликнула Линда, когда Мэгги вошла в отделение.
— Три часа ночи, — проворчала та.
Линда посмотрела на нее, взглядом говоря: «Это моя третья ночь, у меня шестеро детей, и я на десять лет старше тебя», но мудро не отреагировала на утреннюю грубость Мэгги.
— Нэш уже здесь, — объявила она.
О боже, только не Нэш!
— Великолепно, — чуть слышно пробормотала она, направляясь в подсобку, где было собрано все оборудование.
Нэш уже начал складывать все необходимое на большую каталку, которую они возьмут с собой в аэропорт. Он стоял к Мэгги спиной, и ее взгляд автоматически прилип к его футболке, обтягивающей его широкие плечи.
В груди заплескался прилив любви, подстегивая ее тошноту, и она сделала долгий вдох.
— Привет.
Нэш обернулся на звук ее голоса. Нейтральное приветствие, которое он репетировал, узнав, что они будут работать этой ночью вместе, замерло на его губах. Он не видел Мэгги четыре дня, и она выглядела ужасно. Он шагнул к ней:
— С тобой все в порядке?
Мэгги раздраженно посмотрела на него.
— Сейчас три часа ночи, — сказала она, жалея, что у нее не было времени на макияж.
Сердце Нэша тяжело билось в груди. Он видел Мэгги рано утром за работой и не только и знал, что дело не в этом.
— С ребенком… все в порядке?
Мэгги в ярости посмотрела на него, оглянувшись, чтобы проверить, не слышит ли кто.
— С ребенком все просто замечательно, — сухо ответила она.
А с ней, наоборот, нет. На нее накатила очередная волна тошноты, и Мэгги молилась о спокойном полете.
— Может, Линде вызвать кого-то другого? — предложил Нэш.
— Больше никого нет, — раздраженно ответила она.
— Ты что-нибудь ела? — спросил Нэш.
Мэгги закрыла руками рот, ее желудок содрогнулся. Внезапно ей стало смешно, что не имело к нему никакого отношения.
— Прямо сейчас? Плохая идея.
— Может помочь.
Она покачала головой. Казалось, ничего не поможет. Сон был единственным облегчением.
— Давай лучше приступим к делу. — Затем она сможет забыться во сне без тошноты. — Ты справишься с этим, пока я переоденусь? — спросила она.
Нэш поднял темно-синюю упаковку.
— Конечно. Я почти закончил.
Они сели в такси десятью минутами позже. К счастью, в этот ранний час машин почти не было, и они были в аэропорту через пятнадцать минут. Еще через пятнадцать минут они уже садились в самолет.
