Нэш поцеловал ее в висок и передвинул руку выше по бедру.
— Надеюсь, она полная.
Мэгги вновь напряглась, чтобы подумать.
— Ну, прошло довольно много времени с тех пор, как я их использовала, но точно уверена, что она почти нетронута.
Нэш почувствовал странное удовлетворение от этого признания.
— Хорошо. Нам понадобятся все.
И он поцеловал ее в губы.
У Мэгги закружилась голова, когда она ухватилась за его грудь, отвечая на его глубокий, влажный поцелуй.
— Э-э… — закашлялся водитель. — Мы… э-э… приехали.
Нэш оторвался от губ Мэгги, достал из заднего кармана бумажник, отдал водителю двадцать долларов и вытащил Мэгги из машины.
— Ключи.
Мэгги, слишком ослепленная желанием, чтобы координировать свои действия, передала Нэшу сумочку и держала его за руку, пока они шли по дорожке. Они дошли до парадной двери, и она прижалась к ней бедром, следя затуманенным желанием взглядом, как Нэш возится с ее ключами.
Приглушенный свет от светильника с датчиком озарил его профиль и загорелую шею, когда ключи звякнули. Мэгги невольно приблизилась, вена у основания шеи Нэша была слишком соблазнительной, чтобы противостоять. Она прижалась к ней губами, его щетина уколола губы. Ее окутал запах мужчины, и она глубоко вдохнула. От его аромата у нее закружилась голова, и она пробежала губами по его шее.
Нэш, не в состоянии найти нужный ключ, закрыл глаза и дотронулся до ее безупречной формы бедра, обтянутого джинсовой тканью.
— Мэгги, — простонал он.
Их губы встретились, и Нэш прижал ее к двери, желая всем телом почувствовать каждый ее дюйм, забыв о ключах. Ее рот был теплым, влажным и призывным, и, когда она застонала и запустила пальцы ему в волосы, он теснее прижался к ней бедрами.
Мэгги выдохнула от дикого желания, охватившего ее, и потерлась бедрами о его твердые мышцы. Она ухватила его за футболку, находясь на грани обморока от желания. Ее пальцы гладили его грудь, и он чувствовал, как напряглась его мужская плоть.
— Войдем внутрь, — прохрипела Мэгги, когда он оторвался от ее губ и стал целовать ее шею, гладить бедра.
Нэш с трудом перевел дух.
— Точно, — сказал он, отдавая ей ключи. — Открой эту чертову дверь.
Он отступил в сторону, и Мэгги взяла тяжелую связку ключей, повернувшись, чтобы вставить ключ в замочную скважину парадной двери.
Мэгги возилась с ключами, поскольку ее мозг отказывался выполнять такое наипростейшее задание. Ее пальцы были тяжелые и неловкие. Но наконец ключ повернулся, дверь открылась, и они, войдя, заключили друг друга в объятия, словно двое возлюбленных, умирающих от желания прикоснуться друг к другу.
Мэгги вытащила его футболку из джинсов, когда он снял ботинки. Нэш потянул ее футболку, стянул через голову и бросил на пол. Она ответила тем же и коснулась рельефных мышц его груди.
Мэгги не помнила, чтобы когда-либо так отчаянно, так безумно, так сильно хотела раздеть мужчину. Возможно, так было с ее бывшим, до того как секс ради зачатия и лечение от бесплодия разрушили их жизнь.
Нэш возился с застежкой ее шелкового кружевного бюстгальтера.
— Сними, — прорычал он. — Сними его.
Мэгги почувствовала, как у нее внизу живота все сжимается от этого дикого приказа. Нет. С Питом такого никогда не было. Никогда.
Свет от фонаря просачивался через незанавешенное окно, и Нэш был вознагражден, когда Мэгги расстегнула бюстгальтер, и ее грудь упала свободно, окутанная молочным светом. Она была роскошной — тяжелой, с розовыми сосками.
— О боже, — прошептал он, глядя на нее.
Мэгги вспыхнула от его трепетного восклицания, и ей захотелось прикрыться от его голодного взгляда. Но в то же время возбуждение заставляло страстно отклониться назад, как делают любовницы в старых фильмах. В ушах стучала кровь, пока его глаза исследовали каждый ее дюйм.
— И их, — сказал он; его голос звучал резко, когда он указал на джинсы.
Нэш смотрел, как Мэгги расстегивает джинсы и стаскивает их. Полоска фиолетового шелкового белья скрывала последнюю часть ее тела от Нэша, и он потянулся к ее бедру.
— Ты еще красивее, чем я себе представлял, Мэгги Мэй, а я представлял себе это… много раз.
Мэгги почувствовала, как к ее щекам приливает жар. Ощущала себя красивой, не помнила о возрасте и не называлась миссис Робинсон, обучающей его искусству любви. Или бесплодной разведенной женщиной, даже меньше, чем женщиной. Она была сейчас с ним на равных, его партнером, настоящей женщиной.
