С этими словами он скидывает с плеч рейдовый ранец и вытряхивает оттуда сразу два цинка автоматных патронов. Ай, молодца парень! Сразу видно нашего человека. Такой же, как и я, хомяк запасливый.
– Вы, кстати, на кой черт вообще вернулись?
– А какого черта мы тут вообще делаем, спросить не хочешь?
– Тоже мне, бином Ньютона, – фыркаю я. – За идиота меня держать не нужно. Вы тут со своим заданием – основную огневую мощь Полковника на ноль помножить. А мы вам – вместо ширмы, внимание отвлекать. Что, неужели надежды найти спутник настолько мизерными были?
Пока говорю, руки практически самостоятельно вскрывают специальной открывалкой толстый металл, а пальцы– пачки тонкой оберточной бумаги и набивают давно опустевшие магазины золотистыми патронами.
– Да практически никакими, – кивает в ответ мой собеседник. – Его ж уже десять лет кряду искали все подряд. Ну и… А тут мы уже уходили, когда связист наш, царствие ему, хороший парень был, толковый, переговоры бредунов поймал и чуть не офигел от услышанного. Мол, наемники Великана в руинах отыскали-таки «изделие» и сейчас их всем кодланом давить будут. Ну, мы бегом «мачту» поставили, благо у нас «Северок» с собой, дальность передачи с правильной антенной – закачаешься, и давай Ростов вызывать. Там с таких новостей тоже малость припухли, минут, наверное, двадцать думали, а потом дали приказ – идти вам на выручку и вытаскивать «изделие» любой ценой. Кстати, где оно?
– Спутник-то? Да уже, наверное, на границе с Казахстаном. Я еще до того, как все это, – обвожу взглядом затянутое черным дымом коптящей небо бронетехники поле боя, – началось, одну «коробочку» и десяток своих лучших людей втихаря на прорыв отправил. А сам тут остался, нерушимую стену на пути врага изображать.
– Вот оно как, – понятливо кивает Сергей. – И давно ты, кстати, обо всем догадался?
– Да вариант такой рассматривал, можно сказать, с самого начала, но до последнего надеялся, что ошибаюсь. Не думал, что человек, которому я жизнь спас, меня настолько жестко втемную сыграет. Обидно.
– И что, все? Никаких воплей по поводу «подставы»? – «Вымпеловец» явно удивлен моим спокойствием.
– Сергей, ты ж вроде только что меня за своего признал, а теперь за какую-то штафирку нестроевую держишь. Какая-такая «подстава», о чем ты? Все эти «подставы» и прочие шахер-махеры – в частной коммерции. В армии – приказы. Они могут тебе нравиться, могут не нравиться, но выполнять их ты обязан. А если не хочешь – снимай погоны и вали на гражданку. У вас был приказ на проведение основной операции, у нас – на акцию прикрытия. На войне всегда одни умирают для того, чтобы другие получили шанс победить. Обидно только то, что нас послали на смерть, не объяснив толком что к чему. Выходит – не доверяли…
– Да уж, – соглашается спецназовец. – А «наживка»-то вона какая везучая оказалась.
– Да просто песец какое везение… – Сплюнул сквозь зубы серую от набившейся в рот земли и бетонной пыли слюну. – Всю жизнь мечтал пасть смертью храбрых во имя спасения мира во всем мире.
– Погоди помирать-то, – ободряюще пихает меня кулаком в плечо Сергей. – Нам по станции помощь из Ростова обещали. Продержаться только нужно.
У-у-у, как все стало близко и знакомо! Неужто снова «от полутора до двух суток по предварительным расчетам»?
– Ладно, Серега, похоже, опять поперли. Спасибо за патроны. Давай, авось еще свидимся, если живы будем!
И снова стрельба, кувырки, лихорадочные поиски нового укрытия при смене позиции. Снова мельтешащие фигурки в окуляре оптического прицела. Снова вонь сгоревшего пороха и глушащий грохот выстрелов. А потом… Странно, вот чего-чего, а боли я и не прочувствовал. Ощущение было совсем другим. Когда-то в далеком детстве я во время игры в салки не вовремя обернулся и не увидел стоявшую впереди невысокую, но тяжелую деревянную скамью, на которую и налетел на полной скорости. Вот и сейчас было что-то очень похожее: сильный, но почти безболезненный, какой-то оглушающий удар по голени, нога подламывается и я кубарем качусь по земле. А когда замираю, вжавшись снова содранной щекой к растрескавшемуся асфальту, то чувствую, как по ноге, оттягивая мгновенно набухшую штанину, в сапог льется что-то густое, горячее и липкое.
