Иногда на попечении женщин, заболевших раком груди, находятся их родители, уже не способные о себе заботиться. В этом случае важно найти какое-то альтернативное решение — по крайней мере на период лечения. “Нужно перебороть угрызения совести, — настаивает Флоранс, которая всегда жила, разрываясь между отцом и матерью. — Мне понадобилось время, чтобы это понять, — говорит она. — И это чуть меня не погубило. В первые недели после операции отец мне устроил настоящий шантаж. Он отказывался есть, если я каждый день не ходила за продуктами для матери и дважды в неделю не проводила с ним всю вторую половину дня. Я сама его к этому приучила. И он в результате находил абсолютно нормальным, что я все время в их распоряжении. Меня тошнило, я была совершенно без сил, но продолжала выполнять свой “долг”, как будто ничего не случилось. А потом в один прекрасный день я упала в обморок прямо в супермаркете. Мой врач, когда узнал об этом, здорово меня отругал. И он был прав: я вела себя как законченная дура. Сознавая, что мое поведение ненормально, я объявила отцу, что нашла им с матерью женщину, которая пока что будет вместо меня о них заботиться. Я больше не собиралась поддаваться на его шантаж! К моему огромному удивлению, отец не попытался оспаривать мое решение. Одной моей решимости оказалось достаточно, чтобы раз и навсегда покончить с той извращенной игрой, в которую я до сих пор соглашалась с ним играть”.
Говорить правду своим родителям — это возможность достичь большей зрелости. Более того, таким образом мы и им даем шанс наконец повзрослеть. Осмелиться прямо поговорить с ними о своем недуге — значит доверять им и верить в их способность к развитию. Некоторым женщинам не хватает желания или сил, чтобы доходить в своих отношениях с родителями до таких глубин. “Они не изменятся — сейчас уже слишком поздно”, — говорила мне моя пациентка Лора, опечаленная реакцией родителей на свою болезнь. Я возразил на это, что, возможно, в действительности ее негативный взгляд скрывает под собой страх. “Вы правы, — ответила она. — Мне страшно, что мои родители больше не способны меняться. Я боюсь, что они не примут мой взгляд на вещи. Я боюсь их разочаровать и потерять их любовь... Ну, или, вернее, то, что мы условились называть любовью”. Когда Лора признала, что сама противится переменам, это позволило ей лучше принять ситуацию. “Я знаю, где проходит граница моих возможностей, — говорит она. — Мне не хватает мужества полностью раскрыться перед родителями. Это выше моих сил. Так что я буду поддерживать сложившиеся отношения — такие, какие есть. Но теперь у меня уже не будет ощущения, что я подчиняюсь воле родителей. Я буду играть в эту игру совершенно осознанно. Это мой выбор”. Подход Лоры представляется мне вполне последовательным. Знать и принимать свои ограничения — это тоже свойства взрослого человека.
Часто мы избегаем углубляться в некоторые сложные аспекты своих взаимоотношений с родителями. Мы считаем, что “уладили проблему”, но на самом деле, сами того не осознавая, сталкиваемся с теми же трудностями в отношениях с целым рядом других людей. В психологии такое явление называется переносом. Таким образом, не решенные в прошлом проблемы повторяются в настоящем просто потому, что мы, единожды не сумев преодолеть конфликтную ситуацию, так и не можем понять те процессы, которые мешают нам привести ее к гармоничному разрешению.
“Я всегда боялась своего отца, — рассказывает Элизабет, — и никогда не смела ему возразить. Дело, конечно, в том, что я всегда старалась оправдать те надежды, которые он на меня возлагал. Я не знала, как иначе привлечь его внимание и заслужить то, что я считала любовью. Со временем такое положение стало для меня невыносимо. В результате за исключением тех двух вечеров в неделю, которые я традиционно проводила у него, я старалась с ним не встречаться. Мне надоело выпрашивать у отца хоть капельку любви, изображая из себя примерную девочку. Все равно, что бы я ни делала для него, этого никогда не было достаточно. Увы, не отдавая себе в этом отчета, я воспроизвела те же самые отношения со своим начальником. Он мог сколько угодно меня грузить работой на свое усмотрение, я ему никогда не возражала, принимала все его требования, совершенно забывала о себе, только бы он был мною доволен. Когда я узнала, что у меня рак груди, я не решилась ему об этом сказать. И продолжала работать, как будто ничего не произошло. Разумеется, после первого же курса химиотерапии мне пришлось признать: так дальше продолжаться не может. Тогда я была вынуждена поговорить о своей болезни с шефом”.
