Домчали до Гряков быстро – не в пример тому, как я тут ножками топал пару дней назад. Деревня встретила нас радушно, и сразу с десяток селян выбежали на площадь нас встречать. И чего по домам сидят – в поле работы нет, что ли?
В торжественной обстановке я вручил старосте два золотых дани для князя под бурные и продолжительные аплодисменты. Нет, вру, конечно, – аплодисментов не было, но громкие приветственные крики присутствовали. Опыта, правда, немного капнуло совсем – двести единиц всего. По сотне на золотой – меня даже жаба задушила – такое количество опыта лучше обратно на деньги обменять.
– А где Амалия? – поинтересовался я у приветственно ухмылявшегося в густую бороду Тарила. После вопроса кузнец стушевался и начал шапку мять в руках. Когда я уточнил вопрос, он сказал, что дома вдова. Только вот в глаза мне больше не глядел. Оставив Диса на застолье, спешно собранном в честь триумфального возвращения меня-героя, я пошел на окраину села. Отмахнувшись от предложенной выпивки и криков здравиц.
Шел быстро, почти бежал. И предчувствие какое-то нехорошее появилось. Так, вот и банька покосившаяся виднеется. Только дыма над ней сегодня нет, и попариться мне вряд ли удастся. А жаль. Дом вдовы встретил меня закрытыми ставнями. Дверь тоже заперта была, но изнутри – наружный засов рядом лежал, на крыльце.
– Амалия! – постучался я. И еще раз постучался. И еще раз. Странно, не открывает. А кузнец сказал, что дома она. С удивлением я обошел вокруг избы и вдруг увидел движение за ставнями.
– Амалия, открой, пожалуйста! Мне тебе квест надо сдать! – постучал еще раз я, догадавшись к искусственному интеллекту обратиться. И ведь подействовало!
Входная дверь скрипнула и немного приотворилась. Но Амалия не появилась. Уже чувствуя, что дело точно нечисто, я осторожно приоткрыл дверь и зашел внутрь. Сразу как ослеп – в доме темно, и света почти нет из-за прикрытых ставней. Постоял с минуту, пока глаза привыкали. Хотя и неуютно было – опасался, что в голову сейчас прилетит что-нибудь. А ну как тут кавалер какой? – мелькнула у меня мысль вдруг.
Девушка сидела на кровати, сжавшись, будто испуганно. И никаких кавалеров рядом не было.
– Амалия, – тихо окликнул я ее, осторожно подходя. По мере того как приближался, девушка все больше отворачивалась в сторону. – Амалия, – присел я рядом с ней на одно колено. Металл поножей глухо по дощатому полу стукнул.
Вдова от резкого звука дернулась и еще больше сжалась, будто в ожидании удара. Я осторожно взял ее за руку и мягко потянул к себе. Девушка не поддавалась, но я потянул сильнее, и она сдалась. Повернулась, но лицо опустила вниз – так что упавшие водопадом волосы его закрыли.
– Амалия, в чем дело? – недоуменно спросил я. А может, это игра какая? Ролевая? При этих мыслях я невольно усмехнулся, но тут бросил взгляд вниз и под сползшим рукавом платья увидел на тонком запястье темные отметины.
– Это что за… – изменившимся голосом спросил я, поднимая рукав чуть вверх. По всей руке на молочно-белой коже девушки виднелись бордовые синяки.
– Амалия. Покажись, – бесцветным голосом произнес я и взял ее за подбородок, приподнимая лицо. Да, здесь не реальность, и избитая девушка выглядит не страшно – никаких заплывших глаз и распухших скул. Но вся левая щека выкрашена фиолетовым, и на шее синяками видны пальцев отпечатки.
– Кто? – тихо спросил я, заглянув девушке в глаза. Для этого пришлось наклониться очень низко – в глаза мне Амалия смотреть не желала. Но что-то сказала, почти беззвучно.
– Кто? – снова, уже чуть громче, спросил я.
– Мельник, – совсем тихо ответила девушка, но я расслышал.
– Мельник, значит… – протянул я, вставая, и погладил девушку по волосам. – Ты не уходи никуда, скоро вернусь.
В гостевую избу я вошел вместе с дверью. Думал, она внутрь открывается, но ошибся. Когда дверь упала на пол, за столом воцарилась тишина. Лишь булькающе закашлялся тот, кому не повезло пить в тот момент, когда я зашел. Дис, увидев меня, тут же взвился с места и рванул из ножен меч.
– Кто?! – заорал я. И добавил еще немного матерно.
Селяне смотрели на меня изумленно и потихоньку вместе со стульями от стола отползали. На ноги подняться никто не посмел.
