Терновый венец атамана Дутова - страница 9
Прибывший в Синьцзян атаман и остатки его Оренбургской армии сразу же попали в орбиту внимания Японии, не терявшей надежду возобновить интриги по отторжению от России ее территории до Урала. Уже 31 мая завособпунктом Туркфронта в Джаркенте М. Т. Крейвис[36] (мы еще с ним встретимся) вне всякой очереди доносил по команде, что в Синьцзян прибыло 9 японцев, которые провели совещание с китайцами и с белыми и заявили, что прибыли для организации разведки русской границы, на что им отпущено 20 тысяч долларов[37]. На совещании несомненно присутствовали Дутов, Анненков, Щербаков[38] и другие белые военачальники.
Семиреченский атаман генерал-майор Н. П. Щербаков
В Китае, Дутову удалось преподнести себя основной фигурой белой эмиграции в Синьцзяне, способной организовать и возглавить борьбу с советской властью. Он сумел установить с китайскими властями довольно тесные отношения, которые использовал во вред Анненкову и другим своим недавним соратникам. Сначала он уговорил представителей местных властей убрать подальше от границы и Суйдуна неспокойного атамана Анненкова, а затем начал борьбу против генерала Щербакова и убедил китайцев в необходимости арестовать его. Щербаков был взят под стражу и просидел трое суток. В отместку за оскорбление он вызвал Дутова на дуэль, но поединок был отложен до возвращения в Россию, которое так не состоялось.
Делая ставку на помощь Японии, Дутов лихорадочно работает над планом вторжения в Советскую Россию. В успехе этих планов он не сомневался т. к. обстановка в России благоприятствовала его замыслу: в Казахстане и Сибири то здесь, то там вспыхивали мятежи против советской власти и не только крестьянские. 17 мая 1920 года в районе аулов Котансу и Переубой Актюбинского уезда поднял мятеж отряд батальона внутренней службы под командованием эсера Логинова, 12 июня вспыхнул мятеж одного из батальонов 27-го полка в Верном, в ночь с 19 на 20 июня – в 530 пехотном полку, дислоцирующимся в с. Красноярское Усть-Каменогорского уезда, в конце июня – в районе треугольника Славгород – Павлодар – Семипалатинск возглавленный есаулом Шишкиным. Вооруженные мятежи различного масштаба вспыхивали вплоть до зимы 1920 года. Таким же мятежным было и начало 1921 года, когда мощные крестьянские восстания охватили Тюменскую губернию и ряд уездов Омской, Челябинской и Екатеринбургской. Дутов торопился, рассчитывая на быстрое наступление и объединение с восставшими и организации, совместно со всеми антиболыпевискими силами, наступления на Москву. Кроме того, атаман надеялся установить связь с бароном Р. Ф. Унгерном, засевшим в Монголии, атаманом Енисейского казачьего войска, партизанствующим в енисейской тайге, Казанцевым, есаулом Кайгородовым, оперирующим на Алтае, и организовать их наступление на Верхнеудинск, Минусинск и далее – на Красноярск, Бийск и Барнаул. Рассчитывал он и на мятеж в его поддержку в Приморье. Большие надежды атаман возлагал и на группировку Бакича, полагая, что тот, захватив Чугучак и конфискованное у него китайцами оружие, двинется на соединение с войсками Дутова на Верный. Однако Бакич, как мы увидим ниже, подчиниться Дутову отказался.
Много сил потратил Дутов, пытаясь заручится поддержкой дуцзюня (генерал-губернатора) Синьцзяна, и склонить его к разрыву с Россией. Он даже представил тому план наступления на Советскую страну, согласно которому от китайских властей требовалась только лояльность, а в награду за это Дутов предлагал им все Семиречье[39].
Китайцы и сами были не прочь воспользоваться подвернувшимся моментом и принять участие в походе против Советской России и даже возглавить его, чтобы вернуть утраченные ими в этом районе по договорам с Россией 1879 и 1881 годов земли. Так, при решении вопроса о возвращении русских белых солдат в Россию, представитель Китая ответил нашему представителю Хоменко, что они не пустят беженцев-казаков до тех пор, «пока не пойдут китайские войска восстанавливать в России порядок, а, когда будет получено окончательное распоряжение о движении китайских войск, то тогда и казаки пойдут с ними, может быть под командованием Китая»
