Поразмышляв таким нехитрым образом, Томпсон уже был готов вернуться к мечтам о грядущем вечере, как вдруг со стороны корпуса «А» послышались яростные крики и вообще шум драки. По долгу службы Томпсона это не касалось. Он должен был всего лишь следить за тем, чтобы зэки не разбежались. А уж наводить порядок на территории тюрьмы — дело других ребят. Так что если никто не попытается бежать, можно спокойно смотреть бесплатное шоу и не дергаться. Удобно облокотившись на перила сторожевой вышки, Томпсон наблюдал за разгорающейся под окнами начальника тюрьмы дракой. Висящий на ограждении телефон зазвонил и Томпсон снял трубку. Звонил охранник с соседней вышки, сержант Чероки.
— Але, Уилли, — раздался в трубке голос Чероки, — тебе не кажется, что они ревнуют этого парня к мистеру Корнуэллу? Такой красавчик!
Вышка Чероки была ближе к происходящему во дворе, и, видимо, он лучше разглядел атлета, чье неожиданное и непонятное появление в окне так возбудило привычно развлекавшуюся во дворе толпу.
— Не знаю, как тебе, — возразил Томпсон, — а мне так даже отсюда видно, что этот парень и сам может трахнуть кого угодно.
— Гы-ы, — ответил Чероки и повесил трубку.
А свалка тем временем разрасталась. Это было непонятно. Обычно вокруг дерущихся собиралась вопящая толпа и криками подбадривала бойцов, а тут болельщиков практически не было и все больше заключенных вступало в эту странную драку. Все они были людьми жестокими и безжалостными, так что все могло окончиться весьма плачевно.
В общем-то, Томпсону было на все это наплевать. Непонятным оставалось лишь отсутствие охраны во главе с начальником тюрьмы. Но в это время из боковой двери корпуса «А» выбежало несколько человек в форме, вооруженных дубинками и баллончиками с едким газом. Они бросились в гущу событий и тут же стали активными участниками побоища. И тут у наблюдавшего за происходящим Томпсона глаза полезли на лоб. Один из охранников, встрявших в драку, размахнулся и двинул своего коллегу тяжелой пластиковой дубинкой по черепу. Тот повалился замертво. А сошедшего с ума охранника тут же прикончил какой-то китаеза, размахивавший незаконно изготовленным в мастерских тюрьмы тесаком.
С заключенными, заполнявшими тюремный двор, происходило что-то странное. Почти все они с яростью берсеркеров бросались друг на друга, и на асфальте валялось все больше и больше тел. Судя по позам, это были уже трупы. Томпсону стало не до размышлений о приятном досуге, и он сорвал пластиковую пломбу с затвора армейского крупнокалиберного пулемета, которые были установлены на каждой из вышек, окружавших тюремный двор. Когда он подсоединил к пулемету стационарный магазин на две с половиной тысячи патронов калибра 0.68, с вышки Чероки прозвучала очередь. У Томпсона мелькнула мысль о том, что, раз он откроет огонь не первым, то и отвечать не ему. Вот и хорошо. Однако нажимать на гашетку он не спешил. Очень уж непонятно было все это.
Чероки выпустил еще одну очередь и Томпсон, посмотревший в его сторону, поразился выражению лица своего коллеги. С расстояния в тридцать ярдов было отлично видно, что лицо Чероки искажено совершенно зверской гримасой. Он выкрикивал что-то очень недоброе и яростно водил прыгающим стволом по двору. Заключенные валились на асфальт один за другим. С другой вышки, находившейся через одну от Томпсона, тоже послышались выстрелы. Охранник, стоявший там, предпочел использовать тридцатизарядный егерский карабин с оптическим лазерным прицелом, и посылал в толпу пулю за пулей. Одна из них разнесла голову охранника, душившего заключенного полимерной самозатягивающейся петлей, обычно использовавшейся вместо давно устаревших наручников.
Томпсон был в шоке. То, что происходило, не укладывалось ни в какие рамки. Видимо, все разом сошли с ума.
«От жары, что ли», — в растерянности подумал он.
И тут повеял легкий ветерок. Он принес с собой едва ощутимый незнакомый аромат то ли какой-то пряности, то ли незнакомой косметики. Можно было сказать, что этот аромат даже несколько приятен. Ну а уж то, что он принес сержанту Томпсону, было настоящим подарком из преисподней. Ему приходилось нюхать кокаин, но то, что он испытал в этот раз, отодвинуло снежный эликсир в один ряд с дешевой травкой, смешанной недобросовестным толкачом с сухим козьим пометом. Мир на краткое мгновение померк в глазах Томпсона и тут же вернулся. Но уже совсем другим. Невиданная легкость наполнила все существо Томпсона. Ярость, прозрачная и чистая, как стекло, наполнила вселенную, и жалкий зуд Создателя, толкнувший его состряпать весь этот смехотворный балаган, померк перед великой страстью сержанта Томпсона.
