— А морские звезды в Белом море есть?
— Их здесь как грязи, — грубовато ответил Олег.
Он боялся, что она начнет задавать вопросы типа, «есть ли здесь акулы» и «видел ли он кита». Но она промолчала. Наверное, потому, что он сказал чересчур грубо. И Олег предложил, чтобы загладить промах и потому, что ему хотелось:
— Поехали на берег? Транспорт есть.
Только что они сидели в душной комнате, и вот уже ветер шумит в ушах. Олег любил такие быстрые перемены, потому что в его жизни их насчитывалось немного — фабрично-заводское училище — «фазанка», завод да на море второй раз приезжает. Здесь он чувствовал себя хозяином жизни — захотел и сделал, никого над тобой нет. Хотя, если честно, он искал за тысячами километров не только удовольствия. За удовольствием едут к Черному морю.
Вскоре мимо них промелькнул поворот к Долгой губе, и мотоцикл загрохотал по «стиральной доске». В этом месте раньше проходила гать через болото. Воду потом отвели, а убирать бревна и заравнивать ямы оказалось слишком дорого, и их горбатые спины остались торчать наружу. Рессоры на «Урале» были вполне надежными — их Олег в первую очередь проверил, но все равно трясло, будто они сидел верхом на отбойном молотке.
— Крепче держись! — прокричал Олег сквозь гул мотора.
Ее руки обхватили его сзади, прижали к себе, волосы защекотали шею… Только на секунду он ослабил руль, но переднее колесо, подпрыгнув, пошло в сторону и потащило за собой тяжелую машину. Навстречу из-за обочины летел огромный, вставший дыбом пень. Они бы не разбились, уткнувшись в него, и поцарапаться Олег не боялся, но он рисковать не имел права — рядом находился другой человек. Вытянув в сторону ногу на случай, если шины заскользят на бревнах, он взял руль сильно влево и до упора повернул ручку газа. Цилиндры взревели, как два медведя, мотоцикл занесло, но торчащие из раскоряченного пня сучья не коснулись никого. Машина снова выручила.
Они остановились на мысе у самой воды. Мотор смолк. Олег недвижно сидел, по-прежнему ощущая своим телом ее руки, бедра, грудь… Хотелось сидеть так вечно.
В Свердловске в Горном музее он видел камень беломорит, полупрозрачный, с густеющей внутри белой мутностью. Он в точности как Белое море. И как небо над ним. Границу воды и воздуха размыло, она перестала существовать. Мыс словно привидение повис в огромном пустом стакане из матового стекла, а они вдвоем стояли посреди пустоты. Звуки вязли в зыбких стенках стакана. И только колесо мотоцикла было не призрачным, а реальным: волны накатывались на него, и оно сделалось блестящим, как только что из магазина.
— Я тебя ужасно люблю, — сказала ему Оля.
Ее голос прозвучал у него над ухом, и будто небосвод раскололся пополам. Олегу стало жарко и неудобно: так бывает, когда над тобой в цехе повиснет раскаленная болванка. Он ничего не ответил.
— Поищем звезды, — вздохнула она и стала стаскивать кеды.
Олег снял бродни и тоже вошел в воду босиком. Он старался идти впереди, чтобы она не угодила в яму. Звезды лежали под водой поодиночке, парами и целыми стопками, как блины. На ладони они распадались, показывая свои внутренности — прозрачные лужицы слизи. Олег думал, почему он привез ее сюда, а не в Долгую губу, где звезды крупнее и красивее. Он посмотрел на нее, вспомнил, как она обняла его возле пня, с которым они чуть не столкнулись, и понял. Он хотел встать с ней на самом конце мыса и рассказать, как вот здесь сегодня он чуть не пошел ко дну. А после ее слов ему нечего стало рассказывать. Женщины считают, раз мужчина не трус, то он храбрец. А он был ни тем, ни другим — обыкновенным. Время, когда думают иначе, у Олега давно позади.
Неожиданно для себя он сказал:
— В одной легенде говорится, что морские звезды — звезды, упавшие с неба.
Неожиданно — потому что соврал. Эту легенду он сам только что выдумал. Оля наверняка могла его поймать, — но она сказала:
— Здесь нечему падать, ночью небо пустое. Шеф сидит на раскопе целые сутки, благо что светло. Правильно от него жена ушла.
— Белой ночью не видно звезд, — согласился Олег, — им нужен черный фон.
— Обыкновенный неолит, — продолжала Ольга, пожав плечами, — а старик думает, что как раз здесь железо выплавляли из метеоритов. Роется, роется… Замучил… И со злости называет нас… — она мило произнесла не совсем приличное слово.
