По отношению к местным благоприятствующим и задерживающим условиям культуры путем влияния свойств климата мы можем видеть большие области одинаковых климатических условий, культурные области, располагающиеся вокруг земного шара в виде пояса. Их можно назвать культурными зонами.
Согласно историческому опыту, насколько он до сих пор оправдывался в человечестве, настоящей культурной зоной является умеренный пояс. В этом нас убеждает не какая-либо одна группа фактов. Этому поясу принадлежало самое важное, органически связанное, непрерывно продолжающееся историческое развитие трех последних тысячелетий. Сердце древней истории не случайно билось в этом поясе у Средиземного моря, как мы убеждаемся из того, что историческое развитие продолжало совершаться в умеренном поясе и после распространения исторического круга по всей Европе, даже после насаждения европейской культуры в новых мирах, открывшихся в Америке, Африке и Австралии.
Правда, в эту громадную ткань вплетается бесконечное множество нитей; но все, что создают народы, в конце концов, основывается на деятельности отдельных лиц. Поэтому, несомненно, наиболее богатые последствия получались здесь от скученности как можно большого числа возможно способных индивидуумов в умеренном поясе и от совмещения отдельных культурных областей в одном культурном поясе. Сношения, обмен, умножение и закрепление элементов культурной сокровищницы находили именно там самые благоприятные условия, или, другими словами, сохранение и распространение культуры здесь могло происходить на самой обширной географической основе.
* * *
Древние полукультуры, остатки которых мы встречаем в тропических странах, принадлежат такой эпохе, когда культурная работа не предъявляла усиленных требований отдельным лицам, но когда, именно по этой причине, цвет культуры был более преходящим. Изучение географического распространения старых и новых культур, по-видимому, указывает, что вместе с ростом культурных задач культурный пояс стягивался к областям проявления наибольшей способности к деятельности в умеренных климатах.
Это соображение весьма важно для первобытной истории человеческого рода и для истории его распространения, а также для истолкования остатков культуры в тропических странах. С другим видом культурного упадка знакомят нас примеры поглощения высших в культурном отношении народов низшими, которые обладают преимуществом лучшего приспособления к тяжелым жизненным условиям. Презираемые скрелинги поглотили норманнов в Гренландии. И разве каждой группе европейцев, проникавших в арктические ледяные пустыни, во время своего пребывания в этих печальных местностях не приходилось привыкать к нравам эскимосов и изучать искусства и ремесла арктических народов, чтобы иметь возможность выдержать борьбу с силами природы полярного пояса? Точно так же и колонизация на тропической и полярной почве во многом является приближением к потребностям иноземцев. Колонизаторская сила португальцев в Африке и русских в Азии заключается именно в том, что это им удается лучше, чем их соперникам.
Замкнутая и законченная культура даже при несовершенных средствах оказывается в эстетическом и этическом отношении явлением высшего порядка, чем в том случае, когда она разлагается в состоянии прогресса и роста. Поэтому так безотрадны первые последствия соприкосновения высшей культуры с низшей, т. к. носителями высшей бывают отбросы культурного мира, а низшая страдает от переполнения узкого круга, в котором все завершено и удовлетворено. Достаточно вспомнить о первых поселениях китоловов и беглых матросов на богатых искусством и преданиями островах Новой Зеландии и Гавайских и о действии, которое производили первые питейные дома на этих островах.
Относительно Северной Америки Скулькрафт первый указал в ней быстрый упадок туземной промышленной деятельности вследствие ввоза белыми более целесообразных орудий, посуды, платья и пр. Европейская торговля легко снабжала всем, что до тех пор приходилось добывать продолжительной тяжелой работой и притом в несовершенном виде, поэтому деятельность туземцев ослабевала не только на том поприще, где она всего более могла выразиться, но и повсюду: она теряла чувство необходимости, доверия к себе, а с течением времени исчезало и самое умение.
