Напротив, методика А. Н. Карасева страдала схоластикой и формализмом в обучении детей. Так, например, занятия начинались с изучения одного звука и проводились до тех пор, пока весь класс не начинал верно воспроизводить его. Карасев, критикуя цифровую систему за «обрастание» ее дополнительными обозначениями, рекомендовал свою буквенную систему. Каждая ступень звукоряда обозначалась определенным гласным звуком и отражалась в рисунке лесенки. Большое распространение в предреволюционные годы имела система подвижного ДО, сторонником которой был П. П. Мироносицкий. Каждая ступень обозначалась ручными знаками, которые активно используются сегодня представителями относительной релятивной системы (например, ученым-педагогом Г. С. Ригиной).
Из практики предреволюционных лет следует отметить деятельность Д. Н. Зарина и А. Л. Маслова, которые считали музыкальное воспитание обязательным для всех детей, а не только для музыкально одаренных. Наиболее ценным в это время является организация А. Д. Городцовым «Певческих курсов» в городе Перми, работа Московской народной консерватории (МНК), открытой в 1906 г., а также деятельность С. Т. и В. Н. Шацких в колонии «Бодрая жизнь», организованной в 1911 г. Приход в МНК (1906–1916) большого числа неподготовленных людей вызвал необходимость создать новый вид дисциплины – слушание музыки «с тем, чтобы воспитывать у школьников активное восприятие музыки». Автором нового метода с участием Н. Я. Брюсовой был Б. Л. Яворский – один из учредителей и преподавателей МНК. В МНК слушание музыки было составной частью комплексного метода музыкального образования, включавшего хоровое пение, теорию музыки, сольфеджио, основы гармонии, полифонии, анализа форм, композиции, истории музыки. Новаторское введение слушания как эстетически значимого предмета предвосхитило во многом современные подходы в области общего музыкального образования.
После Октябрьской революции встали задачи создания новой школы. Создавалась единая трудовая школа, целью которой стала подготовка людей всесторонне развитых. Музыкальное воспитание как часть эстетического воспитания объявляется необходимостью школьной жизни.
Среди музыкально-психологических работ 1920-х годов выделяется исследование С. Н. Беляевой-Экземплярской, посвященное особенностям детского музыкального восприятия, вопросы которого освещаются автором со стороны его смыслового, интеллектуального значения. В поле зрения исследователя – анализ, сопоставление, различение, словесные реакции на музыку.
Существенный вклад в музыкальное воспитание внес академик, композитор Б. В. Асафьев. Многие стороны его музыкально-теоретической концепции и методических рекомендаций являются фундаментом научной разработки и практической постановки музыкального воспитания в школе сегодня. Это: интонационное учение, динамическое исследование музыкальной формы, трактовка взаимосвязи процессов восприятия и логической организации музыкального произведения. Его рекомендации имеют методологическую значимость для музыкальной педагогики. Асафьев – не сторонник поспешного введения специальной музыкальной терминологии и прямого направления слушательской аудитории на элементы музыки, подлежащие усвоению. Он предостерегал от двух опасных подходов: от излишнего музыкального пуризма и от вульгарно-прямолинейной программности.
В отличие от Асафьева В. Г. Каратыгин рекомендовал начинать занятия по слушанию с программной музыки, а также более смело вводить музыковедческие понятия. Как и Каратыгин, М. М. Койранская предлагала идти от программных сочинений к непрограммным, поэтому на начальном этапе занятий должно было быть преобладание вокальной музыки.
Музыкальное воспитание послереволюционных годов испытывало влияние теории «свободного воспитания», позже – идей «комплексного обучения», «метода проектов». В сочетании «комплекса» с «бригадно-лабораторным методом» было допущено много ошибок и была разрушена система обучения, оставлено без внимания индивидуальное обучение ученика. К 1930-м годам изменилось само положение музыки в школе – в учебном плане она постепенно сокращалась от двух часов в неделю во всех классах до одного часа только в 1–7 классах в 1937 г.
