Ким поперхнулась.
— Ты как что скажешь, отец… Рабы. У нас уже черт знает сколько времени нет рабов.
— Что за ерунда! В твоем мире еще тот бардак твориться, девушка.
— Хм… и не говори. Но зато у нас создается иллюзия равенства.
— Только последний дурак в это поверит, действительно… — Хмыкнул ее проводник, забирая с блюда очередную сушенную рыбу. — Мы то себя хотя бы не обманываем. И живется нам оттого… не хуже, чем другим.
— Но и не лучше.
— И потому всех все устраивает.
— Так то ли так… — Ким нахмуренно откусила от яблока. — То есть… у вас есть рабы, так?
— Ох, девушка. Лучше спроси, кто из людей не раб. Таких же по пальцам пересчитать.
— Бросьте… если все люди у вас рабы, то кто же их хозяева? — Улыбнулась насмешливо гостья.
— Да кто угодно, уважаемая. Посмотрите, многих ты тут увидишь без клейма? Думаю, тебе хватит одной руки, чтобы сосчитать всех свободных. Есть рабы от рождения. Тех, кого продали за долги. Пленные. Предатели, воры, убийцы, которых не казнили по каким-то причинам. Если не принадлежишь конкретному хозяину, то ты принадлежишь императору. Все мы принадлежим императору и пляшем под его дудку.
— Ага. Вас это не очень то устраивает…
— А меня спрашивали? К тому же, в подобных местах об этом лучше помалкивать. И, честно, все не так уж плохо. Если ты живешь тихо-мирно, не создавая проблем себе и окружающим, то тебя не заметят, а значит и не тронут.
— А что насчет вас? У вас свой дом, семья.
— Я свободный торговец. Один из немногих. Это огромная привилегия… хотя денег все равно не хватает. — Вздохнул мужчина, смотря на дно деревянной кружки.
— Глупость какая-то… — Пробормотала Ким. — Вам дурят голову, ребята. Другие люди, оказавшиеся умнее вас. Люди говорят, что они не люди, что они сильнее и имеют больше власти, а вы им так легко верите.
Бран грубовато рассмеялся.
— А ты еще не поняла, куда попала, девушка. С тобой случилось нечто невероятное по твоим меркам, и все же ты до сих пор отказываешься верить в то, что кроме людей здесь есть сущности древнее. И как факт, умнее и сильнее нас, значит, обладающие превосходством. Кто знает, как получилось так, как получилось. Но ясно одно: древнее, сильнее, значит имеешь все права назвать то, чего касается взгляд твой, своим.
— Ты слишком быстро сдался, старик.
— Наверно, потому что жить еще хочу. — Рассмеялся рыбак, стукнув кружкой по столу. — Еще неси!
Ким по-доброму усмехнулась.
Что скрывать, ей нравился этот простоватый, умный торговец. В нем не было блеска, лощености, а еще хитроумия людей ее любимого зараженного мира. В нем было так много жизни, даже когда он говорил о рабстве, сколько не было в людях ее окружавших, когда те говорили о своей свободной жизни. Правда в глазах, никакой красивой лжи и лицемерия… В это мире было столько чистоты и простоты, а еще такие вкусные овощи и фрукты…
— В этом есть смысл. — Пробормотала Ким, жуя яблоко. — Вы любите свою землю, а мы ее насилуем… Так вот, что бывает, когда даешь человеку свободу…
— Вот, девушка, почему я и говорю тебе. Я достаточно умен, чтобы признать собственную глупость. Мир жесток, наша участь не самая лучшая, бесспорно. Но человек не так умен и рассудителен, как Древние, нам нужен пастырь.
Ким нахмурилась.
Пастырь. Здесь это Древние. А у нее? Религия? Правительство? Люди и вера все тех же людей… Тупик.
— Знаешь, Бран. Твой мир не так уж и плох. Я нахожусь здесь всего день, однако… я понимаю, что он полон того, что мы давно утратили… забыли. Твой мир довольно… приличен. Думаю, если бы я волей случая попала в иной, мне пришлось бы туго.
— Очень любезно с твоей стороны, девушка. — Хмыкнул добродушно мужчина, принимаясь за новую кружку пенистого. — Возможно, пройдет время, тебе и уезжать не захочется.
— Это вряд ли.
Привычка, все решает привычка. Ким даже не допустила того, чтобы в голове вспыхнула такая мысль. Она должна была вернуться, неважно зачем.
Ким склонилась, что-то рисуя на грязном, затертом столе ногтем, не обращая внимания на любопытные, подозрительные взгляды посетителей таверны, которые неприкрыто рассматривали прищуренными взглядами ее одежду и прическу.
