— Спасибо, неплохо.
— Игорь… — Жамыхов на какое-то время замялся.
Я молчал, дожидаясь от него, когда он снова заговорит. Непременно дело закончится просьбой, которая будет мне неприятна. Или трудна в осуществлении.
— Ты можешь послать кого-нибудь из своих?
— Куда?
— К Карпышеву, чтобы скоординировать наши действия.
Могу. Но вряд ли стану. Как же был прав Борис, когда заявил, что нужно было брать командование на себя. Или откланяться. Была у меня подобная мысль еще в самом начале, когда посмотрел, что они собой представляют. Практически неуправляемая масса, где каждый тянет одеяло на себя. Вообще удивительно, что собрались и вышли. Но как можно их бросить, если задачей было — извести на корню тех, чьим именем пугают детей?
— А твои что?
— Мои? Боюсь, что мне не удастся кого-нибудь уговорить.
Ну так не уговаривай, прикажи. Или найди такие слова, чтобы человек сам начал рваться спасти попавших в беду людей. Ничего сложного не предстоит — когда опустится темнота, прокрасться в расположение Карпышева, и объяснить, что от него требуется. Опасно — да, сложно — нет.
За их спинами я видел Гудрона. Давно успел обратить внимание, что он постоянно находится где-то поблизости. Не знаю, они совместно так решили-постановили, или это была его собственная инициатива, но факт оставался фактом. Он, стараясь быть незаметным, слушал нас разговор.
— И вот еще один скользкий момент. Ваш Трофим точно сможет сделать шашки, от которых будет достаточно дыму?
— Уверен.
Я даже не сомневался. Если понадобится, он и атомную бомбу соорудит из грязных портянок, куска медной проволоки, и автомобильной шины. «Жамыхов, только не говори, что и проход шашками нам тоже придется забрасывать: тогда для чего все остальные нужны?» Гудрон продолжал молчать, стараясь не обнаружить своего присутствия. Молчали и все остальные, в том числе и я. Первым тишину нарушил Жамыхов.
— Ну так что?
— Что — что?
— Отправишь к Карпышеву кого-нибудь из своих?
— Отправлю.
Борис поморщился. Ну а сам я продолжил.
— Значит так, Петрович. К возвращению Трофима у вас должно быть готово следующее.
Работать ему придется уже в темноте, а значит, понадобится освещение. И еще укрытие, чтобы свет даже в двух шагах не был виден. Если возникнет необходимость, обеспечишь его помощниками.
Понятия не имею, как именно Трофим будет их делать. Так что не исключено — помощники действительно ему понадобятся.
— Дальше. Твои люди как поделены?
— Не понял?
— Десятками, сотнями, миллионами?
— Игорь, ты же сам прекрасно знаешь, что у нас фактически сброд. Люди с разных поселений, и потому так и держатся.
Жамыхов, черт бы тебя побрал! И после этого ты сетуешь, что у нас все идет трудно?!
Даже мне, чрезвычайно далекому от всего этого понятно — каждый человек должен знать, что ему делать в следующую минуту, в той или иной ситуации. К кому он может обратиться в случае необходимости, и на кого ему надеяться в тот момент, когда без этого не обойтись.
— Значит так. Через пятнадцать минут здесь должны собраться старшие от всех групп. Отсчет пошел.
— Да кого я пошлю?! Мне еще людей найти нужно.
— Вот этих четырех и отправь.
Тех, которые трапезничали вместе с тобой под рюмочку, и еще двоих, которые лениво изображали охрану. Борис громко кашлянул за их спинами, заставив вздрогнуть от неожиданности. После чего неторопливо, своей обычной походочкой подошел ко мне, присел на камень рядом, недвусмысленно пристроив пулемет на коленях.
— Давай, Петрович, действуй! — едва ли не ласково обратился он к Жамыхову. — Некого послать? Ну тогда сам жопу в горсть, и мелкими скачками! Точно ведь пять минут прошло из отведенных тебе пятнадцати.
— Все ждал, Теоретик, когда подобное произойдет, — негромко сказал он, чтобы Жамыхов его не услышал. — Понял, наконец-то, что добреньким можно быть, только когда детишек по голове гладишь? А не в тех ситуациях, где от любого твоего слова жизни людей зависят.
— Боря, может быть на себя все возьмешь? — хотел я того, или нет, но интонация получилась у меня просительной.
Он ответил сразу же, не задумываясь, как будто был давно готов.
— Нет, Теоретик. Дерзай, и у тебя все получится. Исполнитель я качественный, тут спору нет, но ты будешь на своем месте. Да и слова Грека я хорошо помню.
