— Но ведь он только… — Генерал с отчаянием поглядел в глаза начальника. «Неужели Носика арестуют?»
— Вы же знали, что за незаконную передачу полагается наказание?
Ребята, вполне сознавая свою вину, кивнули.
— Идем, — сказал начальник и повел Носика к выходу.
Через минуту до Генерала и Герберта донесся рокот мотора. Застыв на месте, они прислушивались к шуму удаляющейся машины.
Прошло немало времени, прежде чем Генерал сдвинулся с места. Он машинально запер шкаф, сунул ключ в карман. Тут и Герберт обрел дар речи:
— Если бы ты хоть молчал…
— Заткнись! — крикнул Генерал.
«Чего это он так разорался?» — удивленно подумал Герберт, впервые взглянув на Генерала совсем другими глазами. У самого же у него буквально опустились руки.
— Что нам делать?
Генерал не ответил. Он молча подтолкнул Герберта к выходу. С улицы еще раз проверил, хорошо ли заперта дверь. И оба, не говоря ни слова, пошли через темный корт. Герберт не осмеливался нарушить молчание первым. Приятель показался ему вдруг каким-то странным. А ведь до нынешнего дня он знал его как дерзкого, равнодушного ко всему парня.
— Альфред, неужели они его посадят?
Генерал ничего не ответил. Но, пройдя несколько шагов, кажется, принял решение. Он остановился:
— У меня есть дела. А ты иди домой.
Герберт не задавал вопросов. Он только пожал Генералу руку и ушел.
Часовой у ворот казармы удивленно поглядел на мальчишку, желавшего во что бы то ни стало в этот поздний час видеть лейтенанта Борнемана.
— Это очень важно, — объяснял ему Генерал. — Иначе произойдет непоправимое несчастье, понимаете?
— Нет, — сказал солдат и послал мальчика в караулку.
Оттуда позвонили в казарму, и потом начальник караула ответил ему, что лейтенант Борнеман ушел в город.
— Придется тебе подождать до утра, — сказали Генералу.
«До утра, — подумал он, — это двенадцать, нет, пятнадцать часов. А Носику пока придется сидеть в тюрьме».
— Вы не будете добры позвонить мне, когда лейтенант вернется?
— А в чем, собственно, дело? — спросил начальник караула.
— Я могу сказать это только ему лично, — ответил Генерал. — Нет ли у вас листочка бумаги?
Ему дали бумагу. Он быстро нацарапал несколько строк и отдал записку.
— Вы передадите ему сегодня вечером, да?
Начальник караула кивнул.
— Большое спасибо!
— Чего это он так волнуется? — спросил один из солдат, когда Генерал ушел. — Что там у него стряслось?
Валерьянка успокаивает нервы
В это время лейтенант Борнеман сидел со своей невестой в ресторане «Под елкой». Пока кельнер наполнял их бокалы вином, лейтенант пытался объяснить любимой девушке, почему он сегодня опять опоздал на свидание. За последнее время ей частенько приходилось его ждать, вот у нее и настроение было не очень хорошее.
— Конечно, я мог бы пойти с Вюншером, — признался он. — Но ведь Носик хотел продемонстрировать мне еще свой коротковолновый приемник. А Носику…
При этом слове его невеста покосилась на соседний стол.
— Говори, пожалуйста, потише.
— Извини, — сказал он, улыбаясь. — Кое-кто называет его даже «Носик-песик».
Тут уж и она улыбнулась. К ней вернулось хорошее настроение.
— Знаешь… — начала она.
Но в эту минуту лейтенанта вызвали к телефону.
Говорил начальник караула из казармы.
— Товарищ лейтенант, — сказал он. — Я случайно узнал, что вы в «Елке». Извините за беспокойство, но какой-то мальчик оставил для вас записку. Может быть, что-нибудь важное?
— Записку?
— Да, причем довольно путаную. Но мальчик очень волновался.
— Прочтите ее, — сказал лейтенант.
И начальник караула прочел:
— «Дорогой товарищ лейтенант!
Случилось несчастье. Я все-все расскажу, только помогите нам, пожалуйста. Они арестовали Носика, потому что он послал вызов в Иксхаузен. Только один разок, и сразу арестовали. Мы с Гербертом тоже там были. Можно мне поговорить с вами? Это очень важно, из-за Носика. С приветом. Генерал. Ингельсбах, аптека «Пальма».
— Благодарю вас. Все ясно, — сказал лейтенант и повесил трубку.
Возвращаясь к столу, он на минуту подумал, не хочет ли Генерал сыграть с ним шутку?
«Нет, не может быть, чтобы я в нем так ошибся», — решил он.
— Ничего серьезного, — сказал он невесте. — Звонили из казармы.
