Спать не хотелось совсем. Макс встал с кровати, достал из сумки бутылку вина, зубами вытащил пробку и сделал пару больших глотков, исключительно в лечебных целях. Понижать градус, идея, конечно, не самая лучшая, но в этом мире, чтобы напиться в хлам, нужно выпить очень много, раза в три больше, чем в прошлой жизни, поэтому воин не особо на этот счёт переживал.
Оборотни… В книжках о них конечно прикольно читать, а тут это, блин, навсегда. Ну, им-то с Луффи, которого ждет обряд Красной Луны (знать бы, что это за хрень), уже спрыгивать поздно, а вот остальным… "Вы не хотите стать оборотнем?!" – Макс представил себе девчонку с микрофоном, цепляющуюся с этим вопросом к выходящим из метро москвичам и усмехнулся. "Перед вами откроются новые возможности! Вы будете быстрее бегать, дальше прыгать, лучше нюхать…" Интересно, сколько народа вот так сразу согласилось бы? Пять из ста? Больше? В этом срывающем с себя оковы игровых условностей мире оборотни будут именно оборотнями и никем иным. Знать бы ещё, как это быть ими, заранее. Впрочем, у него самого вариантов уже нет, поэтому по фигу… Стоп, а кто теперь у них с Алёнкой родится?! Макс представил себе крупную, окруженную резвящимися котятами рыжую кошку и… эта картина не вызвала у него никакого отторжения. Скорее наоборот. Да что за хрень лезет в голову? Котята, эльфы – он всё равно будет их любить, ведь это будут его дети! Макс сделал еще пару глотков из бутылки, поставил её на пол и, закинув руки за голову, откинулся на кровати. "Интересно, а как художник разрисовывал потолок?" – ни с того ни с сего подумал он. Да какая, блин, разница! Не об этом надо думать сейчас! "Так, а что от меня нужно Сате?" – Макс вытащил из инвентаря тот самый кусок колбасы, и внимательно его рассмотрел. Колбаса как колбаса, но то, что та девчонка в сгоревшем трактире тоже была Сатой, он уже не сомневался. Внимание богини удачи – это, конечно, здорово, но, как известно, за всё везде нужно платить. Вывел оборотней, помог маленькой девочке – получи награду, распишись и проваливай. Но зачем она встретилась ему ещё раз? А тут ещё эта грустная история о её народе. "Ладно, будет так, как будет, и никак иначе", – Макс проговорил вслух волшебные слова и, подложив под голову набитую душистой травой подушку, снова постарался заснуть.
Четыре толстых деревянных столба по периметру, прямоугольный деревянный алтарь, и над ним, на высоком постаменте, – вырезанная из темного дерева фигура готовящегося к прыжку кота. Разгулявшийся к полуночи ветер шелестел кронами окружающих святилище Ушедшего бога сосен и приносил с собой резкие запахи хвои и смолы. Висящая в черном небе полная луна, казалось, с интересом наблюдала за происходящим внизу действом.
Филатрим разбудил его сам, и уже через десять минут после этого они в сопровождении высокого носатого оборотня, одетого в темно-коричневую кожаную броню, вышли из замковых ворот и двинулись строго на север.
– Ты знаешь, что он… – обратился к Филатриму Рутген, когда они отошли на пару километров от Сиурана.
– Да, – коротко ответил лорд, и за весь оставшийся путь не было больше произнесено ни слова.
После известных произошедших с ним изменений передвижение по ночному лесу не составляло для Макса никакого труда, поэтому он легко поддерживал заданный Филатримом темп. В голову лезли нелепые мысли о том, что, наверное, точно так же его далекие суровые предки, в сопровождении воинского вождя племени, в полной тишине добирались до святилища Перуна. Из-за серьезности происходящего хотелось заржать в голос, рассказать какой-нибудь пошлый анекдот, но Макс терпел и, закусив губы, чтобы не рассмеяться, шел дальше.
– А ты разве не будешь плясать и бить в бубен? – не выдержав, спросил воин у Рутгена, когда тот, надрезав ему запястье, сцедил небольшую чашку крови, а затем, щедро измазав ею морду изваяния, приказал парню ложиться на алтарь.
– Какой бубен, – шаман перевел на него непонимающий взгляд, – зачем?
– Те шаманы, о которых я знаю, для того, чтобы их услышали духи, прыгают у костра, бьют бубен и поют всякие песни…
