Тени в западном искусстве - страница 2

Эта небольшая выставка в лондонской Национальной галерее – своеобразный способ отблагодарить сэра Эрнста Гомбриха, члена Ордена заслуг, за то, что он открыл для многих из нас радость созерцания искусства.

Когда в 1995 году Национальная галерея предложила сэру Эрнсту Гомбриху устроить в его честь выставку, он откликнулся на это предложение со свойственной ему отзывчивостью. Избранная тема отлично подходила человеку, чьи научные интересы объединяют науку и искусство, внесшему большой вклад в изучение живописных приемов изображения плотности и освещенности предметов. Возможно, в наши дни такой разнообразный материал принято оформлять в виде специального проекта на веб-сайте, но эта книга даже через два десятилетия после первой публикации не теряет своей ценности как возможность ознакомиться с важным предметом.

Мы видим тени по утрам, когда солнце еще низко, роса не высохла и легкая дымка стелется по поверхности воды. В этот час пастухи и охотники бредут по изрезанным тенями лесным тропам, совсем как на живописном полотне Альберта Кёйпа (илл. 1). Наше внимание вновь обостряется вечером, когда солнце уже клонится к закату и тени становятся длиннее. Постепенно полная луна взбирается на небосклон, в синеве проступают звезды, а мир наполняется загадочными, бесплотными формами.

Неудивительно, что тени могут пугать нас. Откуда они пришли? Что предвещают? Их порождением стали призраки, например те, что маячат позади одержимого человека на иллюстрации Франсиско Гойи к пьесе «Околдованный поневоле» (El Hechizado por Fuerza). Дон Клаудио, главный герой, верит, что его жизнь вне опасности, пока в лампе горит фитиль (илл. 2).

По ночам в тишине дома мы не боимся теней. Но лишь потому, что привыкли к ним. Ведь мы чаще видим тени, находясь в относительной темноте, когда единственный источник света – свеча, масляная лампа или камин. Некогда открытый огонь был не просто распространенной практикой, но неотъемлемой частью жизни человека. До наступления эпохи газового и электрического освещения яркий свет в помещениях в ночное время был редкостью.

В цикле картин «Модный брак» Уильям Хогарт живописует последствия брака по расчету, заключенного между аристократом-повесой и дочерью зажиточного городского торговца. Сюжет шести полотен из сатиры на современное художнику общество превращается в мрачную трагедию. Действие пятой картины (илл. 3) разворачивается в плохо освещенной спальне. Взгляд зрителя падает на подсвечник, порыв ветра сдувает пламя свечи, в открытом проеме окна виднеется силуэт – это любовник графини, адвокат Сильвертонг. На нем лишь ночная рубашка, он только что заколол графа и в спешке бежит прочь. На шум, который поднялся, когда граф поймал жену с поличным, прибежал сторож, в его руках – лампа. От нее образуются пятна света на потолке и крестообразная тень на двери. Но в комнате есть еще один источник света. Он обозначен в нижнем левом углу картины связкой хвороста и тенью скрытых от зрителя каминных щипцов (илл. 4). Этот свет находится вне пространства картины, на «нашей» территории.

Пока электрическое освещение не получило широкого распространения, зрители, смотревшие на полотна, гораздо больше зависели от дневного света и его источника. Известно, что на алтарных изображениях художники нередко писали тени и свет так, чтобы и на картине, и в часовне он падал с одной стороны. Судя по всему, источник света на полотне определял даже развеску в картинных галереях: Абрахам ван дер Дорт, хранитель картин и редкостей короля Карла I и автор каталога королевской коллекции, всегда отмечал в инвентарных описях направление света на полотне, предположительно, чтобы сохранить некоторую логику в развеске картин. На парных супружеских портретах свет нередко падает с противоположных сторон, потому что, согласно традиции, такие картины должны были висеть одна напротив другой. В музеях же они почти всегда выставлены бок о бок, однако посетители замечают это несоответствие в освещении лишь изредка.

В наши дни живопись не выставляют при естественном освещении, если же такое происходит, на полотна падает рассеянный дневной свет, идущий откуда-то сверху. Когда его недостаточно, включают электричество. Тогда на первый план выступают не живописные тени, а тени от рам, не предназначенных для экспонирования при верхнем освещении. Дело не только в том, что тени на полотне выглядят не очень красиво: тени от лепнины, бордюров и любых других выступающих элементов могут придать раме странный вид. В коллекции Национальной галереи хранится одна из алтарных картин Андреа Мантеньи. Карниз ее великолепной рамы, украшенной архитектурными элементами, порой отбрасывает на стену с полдюжины теней (илл. 5). В современных музеях глаза на поясных портретах нередко скрыты тенью, а носы скульптур отбрасывают сразу несколько теней, причем одновременно по обе стороны от объекта.