— Так, значит, вы из Канады? — спросила Кристи. — Ваше Высочество, — добавила она.
— Пожалуйста, называйте меня просто Фэллон. Не совсем. Моя страна, Атенеа, является частью острова Ванкувер, но мы — независимая нация и не принадлежим Канаде.
— Так вы что, говорите по-канадски? — спросила Гвен, накручивая на палец прядь темных крашеных волос.
Его глаза расширились, и я не смогла сдержать улыбку, в которую растянулись мои губы. Желая скрыть ее, я принялась вертеть в руках кольцо с ключами, которое было зацеплено за петлю в моем кармане, пытаясь найти ключ от шкафчика.
— Ну нет, мы говорим на сейджеанском и на английском. А те, кто родился восточнее, говорят на французском, — услышала я ответ принца, пробираясь между столами к рядам квадратных шкафчиков в углу класса.
В жизни важно оставаться терпеливым с теми, кто не благословлен умом.
Но, бабушка, они задают такие элементарные вопросы! Уверена, что умру от скуки, если это не прекратится.
— А я никогда не слышала сейджеанского, — не унималась Гвен, хотя голос ее стал кротким и из него совсем исчезли нотки флирта.
— So’yea tol ton shir yeari mother ithan entha, герцогиня?
Я замерла, впервые за долгие месяцы услышав родной язык, и, открывая дверцу шкафчика, обернулась. Он смотрел мне в спину, прижимая согнутый палец к губам, словно раздумывая над чем-то.
Почему он об этом спросил? Разве он ничего не знает об этом регионе? Я почти не говорю на родном языке, потому что мне не с кем говорить.
Снова отвернувшись к шкафчику, я ответила:
— Arna ar faw hla shir arn mother ithan entha, Ваше Высочество.
Я договорила отрывисто, понимая, что мои слова не перетекают одно в другое, как должны. Сейджеанский сейчас давался мне с трудом, как будто из-под моего языка рос еще один.
— Конечно, — ответил он, когда я достала рюкзак из шкафчика и закрыла дверцу.
Я повернулась, но его холодные кобальтово-синие глаза продолжали смотреть на меня. Поставив рюкзак на стул, я встретила его взгляд, одновременно возводя еще более высокие стены вокруг своего сознания, чтобы он не смог прочитать мои мысли.
Я знаю, что ты знаешь, — подумала я, — знаю, что тебе известно что-то о ней. И за это я ненавижу тебя.
Повинуясь просьбе мистера Силайа, я принялась помогать ему раздавать новые расписания, удалившись от места, где девочки взмахивали волосами и просили перевод с сейджеанского. Они хихикали и комментировали его акцент, и тот факт, что он — Сейдж, а Сейдж они боятся, был благополучно забыт.
Я раздавала листки, и группы друзей сразу принимались сравнивать свое расписание. Они вскрикивали от восторга или хмурились, а те, кто попал в классы непопулярных учителей, даже озвучивали свое раздражение. Двое мальчишек из десятого класса[4] ликовали, празднуя тот факт, что им больше не нужно учить историю. А три девочки из одиннадцатого[5] сравнивали «окна» в своем расписании, оживленно обсуждая, как вместо подготовки к урокам будут вместе ездить в город, когда старшая из них научится водить машину.
Ближе к концу стопки я увидела листок с плотным расписанием «Дома Атенеа, принца Фэллона», за чем следовал целый список регалий и титулов, первым из которых был «Е. К. А. В.» — Его Королевское Атенеанское Высочество.
Почему никто не сообщил мне, что он будет здесь учиться? — подумала я, но сразу же и ответила на свой вопрос: — Потому что тогда я ни за что не вернулась бы в школу. Они ведь знают, что моя посещаемость и так хромает…
В его расписании почти не было «окон», что было весьма необычно для ученика тринадцатого класса[6]. Сосчитав все его предметы, я поняла почему.
Английская литература, французский язык, история, математика, химия. Пять. Но никто не учит пять предметов для сдачи выпускных экзаменов. Одно из двух: или он сошел с ума, или собирается безумно усердно учиться.
Зная, что остальные ждут своих расписаний, я положила листок перед принцем. Следом было мое собственное расписание, которое я собиралась оставить на столе, пока раздавала оставшиеся. Но прежде, чем лист моего расписания коснулся деревянной поверхности, Тэмми выхватила его и стала сравнивать со своим.
