– Убить тебя мало…
– Не сможешь, – развел руками Рай. – Ты же сам об этом позаботился.
И на миг, пока эти слова облачком висели в морозном воздухе, показалось, что принц искренне огорчен. Но потом улыбка снова вернулась на его лицо.
– Пойдем, – сказал он и обнял Келла за плечи. – Что-то мне надоело в «Роскоши». Найдем местечко посимпатичнее.
Закружился легкий снежок, и Рай вздохнул:
– Надеюсь, ты не забыл мою шляпу?
III
– Святые праведники, – выругался Рай. – Неужели во всех Лондонах так же холодно?
– Да, – отозвался Келл. – И даже еще холоднее.
Они уходили все дальше и дальше от жаркого сердца Лондона, углублялись в лабиринт узких улочек. Келл мысленно совместил этот Лондон с другими. Сейчас они приближались бы к Вестминстеру. А вот тут в каменном дворе когда-то стояла статуя Данов.
Рай остановился у дверей таверны. Келл поднял глаза – на дощатой вывеске было написано «Ис Авен Страс».
«Благодатные воды».
Келл тихо выругался. Он был наслышан об этом месте и знал, что им тут делать нечего. Особенно принцу. Лучше, конечно, чем «Три ножа» в самом сердце трущоб-шал, где почти у каждого на руке чернеет клеймо-ограничитель, или «Джек и все», где они хлебнули лиха в свой прошлый загул, но все же репутация у «Вод» была сомнительная.
– Токк, – буркнул Келл по-арнезийски, потому что королевский язык был бы здесь неуместен.
– Что? – невинным тоном переспросил Рай и сдернул с головы Келла шляпу. – Да, это не «Роскошь». И у меня здесь дела. – Он водрузил шляпу на свои кудри.
– Какие еще дела? – возмутился Келл, но принц лишь подмигнул и вошел. Келлу ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Внутри пахло морем и элем. Если в «Роскоши» царили простор, свет и яркие краски, то «Воды» состояли из темных уголков и еле тлеющих каминов, столы и кабинки были рассыпаны по помещению, как тела после драки. В воздухе висел густой дым, звучал хриплый смех и пьяные угрозы.
Это место хотя бы не обманывает само себя, подумал Келл. Ни притворства, ни иллюзий. Оно напомнило ему таверны «В двух шагах», или «Заходящее солнце», или «Горелую кость». Одна и та же точка во всех мирах, где Келл вел дела, пока они не стали слишком рискованными. Приторговывал безделушками из дальних миров – тех, куда проникнуть мог только он.
Рай прикрыл полями шляпы золотистые глаза и подошел к стойке. Сделал знак сумрачной тени, маячившей за спиной у бармена, пододвинул к нему листок бумаги и единственный серебряный лиш.
– Для Эссен Таш, – вполголоса сказал принц.
– На кого? – прошелестел призрак.
– Камероу Лосте.
– На победу?
– Нет, – покачал головой Рай. – Только на попадание в девятку.
Призрак осторожно покосился на него, принял пари и удалился в угол.
Келл не верил своим глазам.
– Ты пришел сюда делать ставки? На турнир, который сам же устраиваешь?
Рай сверкнул золотыми глазами:
– Конечно.
– Вряд ли это законно.
– Потому-то мы и здесь.
– Кстати, напомни, почему мы не могли прийти сюда с самого начала.
– Потому что, – Рай жестом подозвал бармена, – когда я уводил тебя из дворца, ты, как обычно, был не в духе и просто из принципа отверг бы любое место, куда я привел бы тебя. Вот я и подготовился.
Бармен, стоявший неподалеку, усердно протирал стакан. Если он и заметил рыжие волосы и черный глаз Келла, то не подал виду.
– Две «Черных Салли», – заказал Рай по-арнезийски. У него хватило ума расплатиться мелкими линами, а не серебряными лишами и уж тем более не золотыми ришами, какие были в ходу среди знати. Бармен поставил перед ними два стакана с густой темной жидкостью.
Келл взял стакан – жидкость была почти непрозрачная – и осторожно пригубил. От неожиданности он чуть не поперхнулся, и в зале послышались смешки. Пойло было густое, как сироп, и очень крепкое. Оно застряло в горле и сразу ударило в голову.
– Ну и гадость, – выдавил он. – Что там намешано?
– Поверь, братец, лучше тебе не знать. – Рай махнул бармену: – И еще два зимних эля.
– Кто же это пьет? – прокашлялся Келл.
– Тот, кто хочет напиться, – ответил Рай и сделал долгий, мучительный глоток.
У Келла помутилось в голове, и он отодвинул стакан.
– Притормози, – сказал он брату, но принц был настроен решительно. Он с громким стуком поставил на стол пустой стакан. Гости одобрительно застучали кружками, и Рай, пошатываясь, раскланялся.
