Уэйн с ухмылкой взвалил Меткого Стрелка на плечо. Снял кастеты, сунул в карман и достал яблоко. Смачно откусил, помахал на прощание Мискоголовому — который глядел прямо перед собой стеклянными глазами, — потом выкинул Меткого в окно и выскочил следом.
Как только Уэйн пересек границу скоростного пузыря, тот автоматически схлопнулся.
— Это что еще за шутки?! — завопил Мискоголовый.
Снова взвалив на плечо Меткого, который все еще был без сознания, Уэйн, откусывая на ходу яблоко, неспешно двинулся в обратный путь.
— Давай я поговорю со следующими, — предложила Мараси. — Может, у меня получится.
Она чувствовала на себе взгляд Ваксиллиума. Наверняка думает, будто она пытается что-то ему доказать. Раньше оно так и было. Теперь же она констебль — полноправный, на службе у городских властей. Это ее работа. Ваксиллиум был не согласен с подобным выбором, но ее действия не нуждались в его одобрении.
Вместе они подошли к компании сидевших на ступеньках юных бродяг. Трое мальчишек наблюдали за чужаками с подозрением; кожа у них была серая, слишком просторная одежда подвязана на талии и лодыжках. Похоже, так одевались все здешние юнцы. Дым из их трубок отдавал ладаном.
Мараси приблизилась:
— Мы кое-кого ищем.
— Если тебе нужен мужчина, — окинув ее оценивающим взглядом, откликнулся один мальчишка, — то вот он я.
— Ох, умоляю, — ответила Мараси. — При чем тут ты и твои девять…
— Эге-гей, она знает мой размерчик! — перебил юнец, смеясь и хватая себя за пах. — Вы за мной подглядывали, леди?
«Вот так румянец, — подумала Мараси. — Ну просто жуть как профессионально».
К счастью, она провела много времени рядом с Уэйном и привыкла к его цветистым метафорам. Ну подумаешь, покраснела. Мараси продолжила гнуть свою линию:
— Он примчался сюда меньше часа назад. Раненый, истекающий кровью, одетый в красное. Уверена, вы знаете, о ком я говорю.
— Ага, человек-из-часов! — заржал другой мальчишка, намекая на персонажа старой сказки. — Я его знаю!
«Относись к ним как к враждебно настроенным свидетелям на суде, — сказала себе Мараси. — Пусть говорят».
Надо учиться работать с людьми вроде этих мальчиков в реальном мире, а не в стерильной атмосфере аудитории.
— Да, человек-из-часов, — согласилась она. — Куда он направился?
— На край сумерек. Разве ты не слышала эту историю?
— Я люблю истории. — Мараси достала из бумажника несколько монет и продемонстрировала мальчикам.
Дать взятку — все равно что сжульничать, но… она ведь на самом деле не в суде.
Мальчишки уставились на монеты, и в их глазах внезапно блеснул голод. Впрочем, они тут же его скрыли. М-да, вероятно, показывать деньги в подобном месте было не самым мудрым решением.
— Давайте-ка послушаем историю, — продолжала Мараси. — О том, где этот… человек-из-часов мог найти убежище. Где расположены сумерки, говоря вашим языком. В каком именно из домов.
— Может, мы и знаем… — протянул третий мальчик. — Но, понимаете, истории дорого стоят. Больше, чем вы предлагаете.
Позади что-то звякнуло. Это Ваксиллиум тоже достал несколько монет. Мальчишки уставились на них с нетерпением, но тут законник подбросил одну в воздух и толкнул алломантией так, что она скрылась из виду.
Мальчишки замерли.
— Поговорите с леди, — негромко, но твердо велел Ваксиллиум. — Хватит тратить наше время.
Беспризорники кинулись врассыпную, явно не желая иметь дело с алломантом.
— Это было весьма любезно, — скрестив на груди руки, заметила Мараси. — Огромнейшее спасибо.
— Они бы тебе солгали, — ответил Ваксиллиум, бросив взгляд через плечо. — И мы привлекали ненужное внимание.
— Я понимала, что они собираются лгать. И собиралась поймать их на лжи. Атаковать чью-то фальшивую историю — такая стратегия допроса нередко оказывается самой удачной.
— Вообще-то, наилучшая стратегия допроса подразумевает выдвижной ящик и чьи-то пальцы.
— Вообще-то, — парировала Мараси, — это совсем не так. Исследования показали, что насилие во время допроса почти всегда ведет к получению негодных сведений. Так или иначе, что с тобой сегодня приключилось, Ваксиллиум? Я вдруг поняла, что в последнее время ты будто напоказ ведешь себя как суровый дикоземный законник…
