После утопления седьмого зомбера мы начали куражиться над оставшимися в живых двумя – дергали их за волосы, показывали им носы и прочее. Наш кураж передался им паникой, но вернуться на берег они не могли – зомбер есть зомбер: он выполняет приказ или погибает.
И они погибли, едва не прихватив одного из нас на свои зомберские небеса: после очередного выпада Бельмондо не успел увернуться и был схвачен и едва не задушен. Но мы с Баламутом выручили товарища, кое-как сломав им шеи. Помимо довольно существенных телесных повреждений это стоило нам трех аквалангов – зомберы оторвали от них все, что только можно было оторвать...
Когда все было кончено, мы собрались вокруг Ольги и начали подшучивать над бледным, неудержимо икающим Бельмондо.
Но смеялись мы недолго – чувство опасности вновь овладело нами. Мы не могли понять, откуда оно исходит, видимо, усталость изрядно притупила шестое чувство у каждого из нас. Все стало ясно, когда нас одного за другим неожиданно утащили за ноги под воду.
– Зомберы! – молнией вонзился в наши мозги мысленный вопль Бельмондо.
– Они не захлебнулись! – присоединился к нему вопль Баламута.
– Они набрали кислорода из воды, – подумала Ольга. – Смотрите, они еле двигаются.
И действительно, утопленные нами и избежавшие контрольного перелома шеи зомберы двигались, как в замедленном фильме. Они тащили нас на дно, пытались душить, но делали это как полуожившие, медлительные мертвецы. Придя в себя, мы легко вырвались, но они продолжали тянуть к нам вялые руки.
В тот момент когда Ольга (у нее единственной акваланг остался исправным) сворачивала шею шестому зомберу, мне пришла в голову идея, и я мысленно попросил Ольгу:
– Оставь одного для опытов... Нам надо как следует изучить их физиологию.
– Хорошо, – согласилась она и, взяв у Баламута капроновый фал, туго опутала им бедного зомбера.
– А ведь на берегу осталось трое их хозяев с "береттами", – подумала она, затягивая последний узел. – Взять их будет посложнее.
– Отнюдь, миледи, – ответил я, почему-то вспомнив отъявленную героиню из "Трех мушкетеров" Александра Дюма.
И, передав Баламуту и Бельмондо: "Делай, как я!", нырнул ко дну и начал раздевать первого попавшегося зомбера. Товарищи сразу поняли, что я затеял, и скоро мы все, кроме Ольги, были облачены в синюю зомберскую униформу.
Потом было кино. Выбравшись на отмель, мы сотворили на своих лицах зловещие гримасы и медленно пошли к берегу. Там с пистолетами в руках стояли трое "зомбероводов". Было уже почти темно, и они не смогли отличить нас от своих подчиненных. Как только мы приблизились к ним, они наперебой стали спрашивать нас о чем-то по-арабски, видимо, об итогах подводной карательной операции.
– Барбамбия хургады, – ответил им Баламут.
– Барсакельмес кергуду, – добавил я.
А Бельмондо ничего не сказал – он не знал "арабского". Он просто ударил самого плотного "зомберовода" правой ногой в пах и тут же, хуком слева, стоящего рядом пузатого африканца. На них свалился третий, сбитый с ног нашими с Колей одновременными ударами. Закончил разборку опять-таки Бельмондо – он с минуту ходил вокруг упавших, гася всякое движение старательными ударами пятки.
– Что будем с ними делать? – спросила нас Ольга, все это время стоявшая в стороне.
– Тебе решать, миледи, – пожал я плечами.
– Миледи... – повторила Ольга. – Намекаешь на мою жестокость... Ты ведь знаешь, что их надо убить, и по-мужски малодушно спихиваешь на меня это решение.
– Да... Спихиваю, – честно признался я. – Я не палач.
– А ты знаешь, что завтра к обеду приедет полиция, и эти трое свалят все на нас?
– Знаю, – ответил я. – Но я не палач.
– За это я тебя и люблю, – вздохнула Ольга. – За женственность, которой мне не хватает.
И, подняв "беретту" с песка, выстрелила в каждого из "зомбероводов" по два раза.
