Понимая, что Ольга права и кому-то надо идти в Кирюхинск, я попытался было рокироваться с нею, но она была непреклонна. И я ушел, сильно рассерженный.
В Кирюхинске я сразу пошел к мэрии и обнаружил рядом с ней полковника Гжелкина. Он ходил вокруг осины, прикрепленный к ней наручниками. Увидев меня, рассвирепел и начал метко бросаться землей. Я понял, что диалога не получится, и отправился искать ангела Гришу.
Обнаружил его в одной из хижин читающим мораль какому-то очумевшему от трезвости замухрышке.
Я подождал, пока Гриша закончит проповедь, и увел его на улицу. Ангел виновато улыбался, и я понял, что снятие блокады лечебницы его рук дело.
– Твоя работа? – хмуро спросил я его.
– Понимаете, я им сказал, открыл глаза, что алкогольная лечебница – это вовсе не храм трезвости, это всего-навсего фикция, надувательство.
И посоветовал почаще ходить в лес кормить клещей и не всяких там, а с крупной синей точкой в середке туловища...
– С синей точкой, говоришь? Они что, только на лечебных клещах есть?
– Да, Шура специально эту точку вывел, чтобы его клещи от болезненных отличались. А вы что, не знали?
– Когда нас Шура с ними знакомил, не до окраски нам было, – улыбнулся я, вспомнив три банки мерзких насекомых, высыпанных в прошлом году на меня с товарищами в ходе очередного раунда перезомбирования:
– А ты откуда о точках знаешь?
– Инесса перед отъездом рассказала.
– Так... Все это просто замечательно. А ты знаешь, что из-за твоей ангельской доброты бандиты из шахты вырвались и убегают теперь в сторону моря? И через пару лет тысячи хорошо вооруженных зомберов появятся в одной из слаборазвитых стран, ты, наверное, догадываешься, в какой, и начнут строить политическое будущее ставленника какой-нибудь страны?
– Виноват я! – сразу залился краской стыда Гриша. – Понимаешь, когда видишь вокруг этих несчастных людей, обо всем забываешь. И я забыл, зачем сам сюда приехал и зачем вас пригласил...
– Короче, Нельсон! Развел тут мне сантименты.
Надо немедленно собирать людей, доставать машины и двигать к шоссе Кавалерово – Дальнегорск.
Гриша, обрадованный тем, что может исправить свой досадный промах, собрал алкоголиков покрепче и объяснил им обстоятельно, что надо делать.
Не прошло и получаса, как в моем распоряжении были три вместительные легковые иномарки, брошенные Моисеем Мусаевичем, и двадцать три добровольца.
Построив добровольцев в шеренгу, я попытался определить по их виду, на что они способны.
Выглядели они довольно браво, но некоторые из них вели себя чрезвычайно странно – одни осторожно почесывались, другие время от времени доставали из карманов маленькие баночки из-под горчицы или детского питания, брали из них щепотку чего-то и отправляли это за шиворот или за пазуху.
Я поинтересовался у Гриши – не насекомые ли мучают ополченцев? Гриша мягко улыбнулся и ответил:
– Это они от хороших клещей почесываются.
Они их в лесу после моих разъяснений насобирали в баночки и теперь на себе усиленно кормят.
Лечатся, значит.
– Ну-ну... Остается попенять Шуре, что он вшей не сообразил использовать. Не надо было бы их собирать.
Я не успел договорить.
– Эй, вы, сволочи говенные! – услышали мы сзади срывающийся то на хрип, то на фальцет голос мэра-полковника Кирюхинска. – Отвязывай давай. Вы без меня всех в гроб положите... И, сукой буду, поперек!
Увидев, что мэр оклемался, ополченцы-алкоголики дружно бросились к нему и освободили его и почти ошкуренную осину от наручников, и через пять минут мы с Гришей увидели, что такое настоящий командир и как должны выглядеть настоящие солдаты.
Донельзя довольный метаморфозой, случившейся с полковником, я вклинился в шеренгу и выровнялся направо. Гриша, следуя моему примеру, хотел сделать то же самое, но полковник помотал указательным пальцем из стороны в сторону. Поняв, что годным к строевой службе его не признают, ангел густо покраснел и, понурившись, ушел к хижинам продолжать свою миссионерскую деятельность.
Проводив ангела глазами, Василий Иванович подошел ко мне, одобряя мою выправку, удовлетворенно кивнул, затем отнял автомат и приказал доложить обстановку. Выслушав мой рассказ, закончившийся повторным изложением способностей зомберов с упором на их жестокость и взаимосвязанность, посерьезнел и глубоко задумался. Думал он несколько минут, потом чуть смущенно улыбнулся и, положив мне слегка подрагивающую руку на плечо, убежденно сказал:
