– Погоди, – остановил его Ровнин, внимательно рассматривая добычу своего сотрудника. – Не части.
На лбу начальника отдела появилась четко очерченная морщинка, говорящая о том, что он немного озадачен. Эту примету знали все сотрудники, потому Коля начал испытывать некое волнение, схожее с тем, что испытывает ученик, пытаясь распознать по лицу учителя то, насколько верно он сейчас у доски отвечал. Может, он чего не так сделал? Или неверно оценил ситуацию.
– Это не колдовская книга, – наконец продолжил разговор Олег Георгиевич. – Вот такие пироги, друг мой Колька.
– А какая же? – озадачился тот.
– Ведьмачья. – Ровнин хлопнул в ладоши. – Аникушка, будь любезен, попроси Павлу Никитичну ко мне заглянуть.
В дальнем углу кабинета что-то зашуршало, а после послышался топот маленьких ножек. Отдельский домовой по традиции обитал именно здесь, в том месте, которое являлось сердцем этого здания.
– Интересное все же у тети Паши имя. – Коля плюхнулся на стул. – «Павла». Сейчас так детей не называют.
– Не скажи, – возразил ему Ровнин. – У меня друзья недавно сына Герасимом назвали.
– Намучается парень, – со знанием дела констатировал Нифонтов. – Но могло быть и хуже. Например, его Эрастом могли назвать.
Тетя Паша вошла в кабинет, как обычно, без стука, недовольно глянула на покрытые белыми разводами ботинки Коли и уселась напротив него.
– Глянь, Павла Никитична, какую красоту Николай приволок. – Ровнин протянул ей листки. – Я такое в первый раз вижу.
– Ведьмачьи записи, – только глянув на текст, заявила уборщица. – Старые, века шестнадцатого-семнадцатого. Только почему в таком виде? И остальное все где?
– То-то и оно, – развел руки в стороны Олег Георгиевич. – Чем богаты. И, чтобы два раза Коле одно и то же не рассказывать, я сразу попросил тебя позвать.
– Излагай, – требовательно глянула на оперативника старушка. – Четко, ясно и подробно.
– Ну если что, первоисточник внизу сидит, – потыкал пальцем в пол Нифонтов. – Я его с собой привез.
– Молодец, – похвалил его Ровнин. – Как и было велено. Но сначала мы все же тебя хотим послушать.
Коля между тем успокоился, поскольку в ситуации появилась ясность. Ну да, книга, как оказалось, принадлежала не колдуну, а ведьмаку, но разницы особой он в этом не видел. В его понимании одни от других не так далеко и ушли, разве что ведьмаков на белом свете водилось куда меньше. Непосредственно он, например, ни одного еще не встречал. Ну и гадостей они, конечно, творили куда меньше, поскольку жили по принципу: «ты меня не трожь, и я тебя не трону».
– Галиматья получается, – подытожила тетя Паша, дослушав рассказ Нифонтова. – Не сходятся концы с концами.
– Почему? – живо поинтересовался Коля.
– Потому, – и не подумала что-то объяснять уборщица, снова поднеся к глазам добытые оперативником документы.
– Видишь ли, ведьмачьи книги обладают одним любопытным свойством, – взял на себя обязанности просветителя Ровнин. – Их почти невозможно уничтожить. Они не горят, не тонут, не гниют, и уж точно не получится раздербанить их по листочку.
– В самом деле? – Коля глянул на тетю Пашу, та, не отрывая взгляда от текста, кивнула.
– Само собой, что в мире не существует ничего вечного, – продолжил Олег Георгиевич. – Все раньше или позже станет тленом, но применительно к ведьмачьим книгам это правило работает с определенными исключениями, причем либо временными, либо чародейскими. Проще говоря – чтобы ее уничтожить, нужны либо четко определенные условия, либо надлежащий ритуал с употреблением очень и очень сложных заклятий. Но у меня вызывает серьезнейшие сомнения тот факт, что компания нетрезвых молодых людей способна на что-то подобное.
– И вот тут начинается та самая галиматья, о которой я уже сказала, – подала голос тетя Паша. – Олег, тут вопросов больше, чем ответов. Пятью пять лет – это раз.
– Слуга и нож – это два, – согласился Ровнин. – Хотя нож, конечно, не главное, но слуга? Он почему этой компании не помешал?
– Я ничего не понимаю, – жалобно проныл Нифонтов.
– Потому что надо не в грязных ботинках по чистым полам бегать, а архивные записи изучать, – сурово заявила тетя Паша.
