Владиславу, похоже, чутье не давало покоя, он колесил по городу, пытаясь поймать нас на горячем, но мы собирались всегда быть на шаг впереди него. Благодаря использованию резервной частоты связи и подкупу дежурных, мы хотели отслеживать все передвижения начальства и вовремя убираться с его пути и наоборот попадаться ему на глаза.
Но проблема пришла оттуда, откуда не ждали…
Я сразу заметил группу молодых бритоголовых парней в кожаных куртках. Они шли через двор, не обращая на нас внимания, и что-то громко обсуждали.
— Задолбала эта вата тупая…
— Спасибо деду за попытку! — издевательски крикнул один из них старику на другой стороне двора.
— Коля, ты это тоже видишь, — спокойно спросил Егор.
— Ага, — парень ухмыльнулся. — Вот только их и не хватало для полного счастья.
— Эй, ты! А ну сюда иди! Ты чо не понял? Глухой или как?! Быстро сюда иди, а то хуже будет!
Худой парень пугливо обернулся по сторонам и подошел к ним.
— Слышь ты, что это за тряпка у тебя висит? А?
Один из бритоголовых грубо сорвал с парня георгиевскую ленту и втоптал её в грязь.
— Ну что, разомнемся?
— Ребята, может не надо? — испуганно спросила Лера.
— Нет, Лера, таких уродов учить надо, — покачал головой Коля. — Игорь, отвлечешь их на себя?
— Без проблем.
Я быстро подошел к ним и еще издалека крикнул:
— С праздником, пацаны! Гитлер капут!
— Что ты сказал?
Они дружно повернулись ко мне. Шестеро, все накаченные, в черных кожаных куртках, у некоторых видны были татуировки в виде свастики.
— Что сыкло ваш Гитлер! Просрал все и застрелился как шакал последний, — я нагло усмехнулся им в лицо.
— Слышь баклан, ты чо такой дерзкий? А? Тебе объяснить кто ты?
— Я дерзкий? Нет, это просто вы пи***.
Удар слева я пропустил совершенно сознательно, даже немного повернулся, чтобы уж точно синяк появился. А вот падать я не собирался, еще не хватало одежду пачкать.
— Атас! Наших бьют!
Коля, Женька и Артем дружно накинулись на нациков. Несмотря на крутой вид и накачанные мышцы, драться они не умели — привыкли брать наглостью и грубой силой. Один из них сразу поплыл от простого удара в переносицу. Артем легко перекинул через себя второго и хорошо приложил его. Коля больше развлекался, чем дрался. Бил несильно, дразнил и злил.
Остальные в драку не вмешивались, просто смотрели со стороны. Егор отвел парня в сторону и, похлопав по плечу, отправил идти дальше. Я тоже ничего больше делать не собирался — всегда боялся просто драться с людьми.
Эти доморощенные скинхеды оказались теми еще трусами и уже разбежались бы, если бы им кто-нибудь позволил это. Первого же бросившегося бежать перехватили и толкнули обратно. Поняв, что даже вшестером им не справиться с тремя, один из них достал нож и закричал, что сейчас «кишки всем выпустит».
Я легко шагнул вперед, перехватил руку «мастера ножевого боя» и спокойным голосом начал урок:
— Нож — это очень эффективное оружие ближнего боя. Но, как и любым другим оружием, им надо уметь пользоваться. Потому как нож оружие опасное и им легко убить человека, просто случайно ткнув не в то место. А теперь перейдем к практике, — я достал свой нож и неглубоко воткнул его придурку в бедро. — Вот нога, казалось бы, очень удачное место для удара, но если попасть не в мышцу, а в бедренную артерию — человек крайне быстро истечет кровью и умрет. Ты знаешь, где находится бедренная артерия? Как ты думаешь, я попал в неё или нет?
Усмехнувшись, я выдернул нож и отошел на пару шагов назад. Смертельно побледневший идиот, двумя руками зажал пустяковую рану и закричал от страха:
— Скорую вызовите! Я же сдохну сейчас!
— Вот именно, сдохнешь. Под забором. Как вшивая бездомная собака, хотя видят боги, собаки не заслуживают такой смерти.
Остальные уже сидели на земле и не рыпались, только исподлобья смотрели на нас. Коля поправил одежду, встал над ними в позе сурового судьи и начал речь:
— Ну что ребята, вы выслушали урок по обращению с холодным оружием и провели практическое занятие по истории Великой отечественной войны, а теперь перейдем к Нюрбернгскому трибуналу и осуждению национал-социализма и фашизма.
Этим людям было бесполезно рассказывать о жертвах концлагерей и сожженных деревнях. Такими уж выросли они… тупыми и не обремененными морально-этическими нормами. Зато язык силы они понимали превосходно.
