Но спустя пару секунд, в голове прояснилось, и я мог соображать.
Я тяжело сглотнул и обвёл фонариком помещение.
И видел то же, что видел Блейк… Ту же комнату, те же стулья с высокими спинками, стоящие перед каменным постаментом. А на том постаменте — жёлтая металлическая коробка.
А в коробке…
Матерь Божья! Сверкающий Трапециоэдр.
Этого не могло быть. Но вот он — лежит прямо передо мной.
Судя по информации, которую узнала Элизабет и её семья, сразу после смерти Блейка сюда пришёл доктор по имени Декстер, знакомый с ситуацией, забрал камень и бросил его в самый глубокий залив Наррагансетт.
Похоже, он полагал, что этот артефакт способен изгнать Скитальца.
Но если это так, то зачем, во имя всего святого, он решил выбросить камень в самые тёмные бездны, которые можно только отыскать?!
Когда Элизабет рассказывала мне об этом, я решил, что всё это чушь собачья, и, похоже, так оно и было, ведь вот он, Сверкающий Трапециоэдр, прямо передо мной.
Он выглядел как чёрный кристалл размером с кулак.
Он мерцал и блестел; по его поверхности пробегали красные прожилки, напоминающие кровеносную сеть.
Это был камень, в который смотрел Блейк, и с помощью которого призвал Скитальца Тьмы.
Чтобы показать самому себе, насколько я крут, я достал сигарету, прикурил её и в свете тлеющей сигареты осмотрел камень.
Сначала ничего не произошло.
А затем мой взгляд оказался прикован к Трапециоэдру, и я не мог его отвести.
У меня начались галлюцинации, словно я накурился опия.
Бредовые картинки сменялись у меня в голове одна другой: высокие горы, словно из битого стекла; каменные башни; невероятные города на скалах…
А затем я увидел кое-что ещё. То, что заставило меня похолодеть внутри.
Тьма, что была за гранью тьмы.
Живой вихрь пульсирующей черноты, которая, как говорил мне разум, находилась за пределами самых дальних уголков космоса; примитивное, безумное место; и именно там, в центре вихря, я ощутил волю, сознание и непристойные мысли Скитальца Тьмы.
Мне повезло, что я тогда закурил, иначе сейчас я бы это не писал.
Окурок догорел и обжёг мне пальцы, и именно эта боль привела меня в чувство.
Иначе… Иначе это первобытное дыхание тьмы высосало бы из меня всю сущность до самых костей.
Я вскрикнул и уронил сигарету.
Мой фонарик начал затухать, как в комнатах Блейка.
Атмосфера здесь и так была не самая праздничная и больше напоминала фамильный склеп в полночь, но теперь стала вообще гнетущей и мрачной.
Аж вены хочется вскрыть…
Нездоровая, тягостная, непонятная.
Начал подниматься очень старый и неприятный животный запах.
Он напомнил мне запах, исходящий от клеток мартышек в зоопарке летним жарким днём: запах гниющей соломы и кишащего мухами дерьма.
Отвратительный.
Запах появления Скитальца Тьмы…
Этой ползущей чумы, имеющей десятки имен в десятке культур.
Я призвал его, уставившись на это чёртов камень, и теперь он идёт.
Ньярлатотеп постучал в дверь, и я открыл её ему.
Мой фонарик давно потух, и я бросил его на пол.
Я слышал, как оно растёт над моей головой под сводом колокольни без окон, ширится, увеличивается, как отодвигающая здоровые ткани опухолевая ткань.
Оно росло само по себе, достигая необъятных размеров.
Я стоял в темноте и ждал, когда оно приблизится.
Я пришел в эту разрушенную церковь, чтобы встретиться с существом лицом к лицу, и не сбегу до того момента.
Не передать словами, насколько я был напуган.
Мои внутренности переплетались в узлы.
Моё сердце колотилось, в висках ломило.
Моя кожа натянулось настолько туго, что вот-вот грозила лопнуть.
Камень светился, словно наэлектризованный; балки над головой скрипели, и я услышал скользящий звук, словно существо протекло через люк.
Я задержал дыхание и напрягся.
Он пришёл сюда за мной, только его ждал сюрприз.
Я закричал, ощущая близость этого кошмара, вдохнул его маслянистый запах и засунул руку в карман пальто, вытаскивая принесённую с собой сигнальную шашку.
Скиталец был близко.
Он дохнул на меня из вонючей темноты.
Я не сомневался, что это он.
Набежавшая волна тепла обрушилась на меня; огненный шторм, который опалил мне брови и обжёг лицо.
Его дыхание напоминало пламя горнила; тёмный, безымянный жар, зародившийся где-то в беспросветных кипящих подвалах Вселенной.
