— Пистолеты «Этре», заговоренные великим Орегаром, действуют на всех магов и магических тварей без исключения, — медленно сказала королева. — Они действуют даже на самого Орегара. Однажды его из такого пистолета ранили, я справлялась. Он тогда едва выжил. А кроме того, они защищают своего хозяина от всех видов магического воздействия.
— Мама, боюсь показаться неблагодарным, но… я понимаю, что королевство может позволить себе такой расход, а королева — такую прихоть, но… зачем? Этот пистолет стоит столько же, сколько рота королевских стрелков.
— Полагаю, мой сын стоит не меньше, — откликнулась королева. — Или даже куда больше. Он у меня всего один. У королевства ты, кстати, тоже один. Кто наследует отцу, если тебя вдруг убьют? Уж смута в государстве в случае твоей смерти обойдется дороже этого пистолета, можешь не сомневаться. А что, если какой — нибудь маг возьмет тебя под контроль? Кукла на троне, безвольное орудие чужих прихотей — это может оказаться куда хуже любой смуты. Тогда мне самой придется тебя убить. Нет уж! Лучше научись стрелять из него как следует и в случае чего бей без промаха и промедления!
— Спасибо, мама.
— На здоровье, сынок. Хотела бы я тебе подарить вместо этого пистолета счастливую и спокойную жизнь, но…
— Для этого я просто должен был родиться кем — то другим, — ухмыльнулся принц Ильтар. — А я, идиот, родился наследником престола. Значит, так мне и надо!
Он восторженно посмотрел на пистолет у себя в руках.
— Береги его. Постоянно держи при себе — и не болтай о нем, — добавила королева. — Вообще никому о нем не рассказывай, ладно? Пусть это будет нашей маленькой тайной!
Принц вновь посмотрел на «Этре»… задумчиво так посмотрел.
— Ты кого — то подозреваешь? — очень серьезно поинтересовался он.
— Никого конкретно, но… сам понимаешь.
— А отцу тоже не рассказывать? — нахмурился принц.
— Я сама скажу.
Он разглядывал пистолет с таким искренним восторгом! Почти так же он смотрел на своего первого пони. Потом — на первую в своей жизни шпагу.
На роту личной охраны он смотрел уже по — другому.
— Эти люди и эльфы умрут за тебя, — сказал ему тогда наставник Дэрран. — Умрут по первому твоему слову. Умрут, выполняя любой твой приказ. Ты несешь ответственность за них, за их жизни — точно так же, как когда — нибудь, взойдя на престол, примешь ответственность за всю Ирнию.
Ее величеству хорошо запомнилось, как ее сын смотрел на выстроившуюся, словно на параде, роту. Как вдруг ссутулились его плечи, словно принимая на себя всю непомерную тяжесть ответственности. Как он потом с усилием выпрямился, обведя мир спокойным и гордым взглядом взрослого. Да. Он — принц. Да. Ему доверены все эти люди и эльфы. Он будет о них заботиться. Он сделает все, чтобы им было хорошо. А потом, когда придет его черед, позаботится и обо всей Ирнии. Он принимает эту ответственность на себя. Как его героический дядя. Как отец.
Королева Кериан печально улыбнулась.
«Он еще не скоро привыкнет к мысли, что у него действительно есть собственный „Этре“, не скоро поймет, что эта безумно дорогая и невероятно надежная штука вправду принадлежит ему. Что ж, это и хорошо. Он действительно научится с ней обращаться. Как следует научится. Лишь бы хватило времени».
«Интересно, получится ли тайком от несносных в своем любопытстве фрейлин продать еще одно бриллиантовое ожерелье? Тогда можно было бы купить такой и мужу. И, черт всех побери, я бы не отказалась от такого пистолета сама! А еще интересно, что скажет любимый супруг, когда узнает, что его жена, королева, мать наследника престола, и прочая, прочая, переодевается в костюм пажа, тайком выскальзывает из дворца, переодевается еще раз, уже в городское одеяние, и шляется по разным подозрительным местам, продавая украшения и покупая пистолеты?»
Королева и сама не знала, отчего ей хочется, чтобы у мужа и сына обязательно были эти пистолеты. И уж тем более не понимала, для чего такой пистолет ей самой. Но она не задумываясь отдала бы за это все свои драгоценности.
Мудрые люди не дают воли своим прихотям, но всегда подчиняются движениям сердца, а мудрость не всегда прячется под личиной седобородой старости. Седобородый старец как раз может оказаться распоследним дураком, а мудрой может быть и молодая женщина. Даже королева может быть мудрой, если очень постарается. Если все — таки сделает то, что почему — то кажется важным.
