— Или, представьте, мы опоздали на судно, — предложила я. — Сами построили корабль и отправились на нем в кругосветное плавание.
— Что за сумасшедшие идеи приходят вам в голову! — насмешливо отвечал Стирлинг.
Как непохож он был на моего отца! Уж тот сразу выдумал бы какую-нибудь невероятную историю о наших приключениях.
— Это делает жизнь веселой и волнующей.
— Какое заблуждение. Просто пустая трата времени — делать вид, что веришь в невозможное.
— Очень уж вы деловой и…
— Скучный? Я замолчала.
— Ну, валяйте. Скажите правду…
— Мне нравится верить, что чудеса сбываются.
— Даже зная, что этого не может быть?
— А кто сказал, что не может?
— Действительно, это же так просто — вдвоем построить корабль и отправиться в кругосветное плаванье без штурмана, капитана или лоцмана. Вам придется повзрослеть. Нора, когда вы окажетесь в Австралии.
— Возможно, мне не следовало бы туда отправляться.
— Пока слишком рано делать какие-то выводы.
— Вы, конечно, думаете, что я еще ребенок…
— Вот именно, если вы будете так же по-детски фантазировать, как…
— ..Как мой отец? Вы и его находили ребячливым?
— Скажем так, не слишком практичным. И его конец подтвердил это, не так ли?
Я была слишком расстроена, чтобы спокойно обсуждать своего отца. Такой прекрасный день, а Стирлинг его испортил. Он не шел на уступки, не хотел хоть как-то смягчить разговор. Я знала: все, что он сказал, правда, но не могла стерпеть, чтобы моего отца осуждали…
Становилось теплее. Однажды вечером, когда мы сидели на палубе и вглядывались в глубины тропических вод, я спросила Стирлинга:
— А что если я не понравлюсь Линксу?
— Он по-прежнему будет заботиться о вас. Он дал слово.
— Похоже, ему трудно угодить. Стирлинг кивнул.
— Это правда. Линкс может быть всемогущим, но не всегда — благодушным.
— Как один из тех античных богов, которых люди должны были все время ублажать. Стирлинг усмехнулся.
— Вы должны научиться быть правдивой, если хотите понравиться Линксу.
— Не уверена, что хочу этого. Мне ненавистна мысль быть его кроткой маленькой рабыней.
— Вот увидите: вам самой захочется понравится ему. Всем хочется.
— Вы так откровенны, когда говорите о моем отце. Могу ли и я быть такой же откровенной по отношению к вашему?
— Конечно, вы можете говорить все, что думаете.
— Хорошо… Я думаю, что ваш Линкс — самодовольный деспот, страдающий манией величия.
— Что ж, он высокого мнения о себе и, надо сказать, разделяет его со многими другими. Он любит властвовать, и в этом никто не может сравниться с ним. Так что, с небольшими поправками, ваше описание не совсем уж неверно.
— Расскажите мне о нем побольше.
Стирлинг говорил, а я пыталась представить себе этого могущественного человека, который произвел такое впечатление на моего отца, что он решил оставить меня на его попечение.
— Отца выслали из Англии тридцать пять лет назад, — сказал Стирлинг. — Но он собирается вернуться… Когда будет к этому готов.
— А когда он будет готов?
— По его словам, когда придет время.
— Хоть раз в жизни он разговаривал с вами как простой смертный?
Стерлинг улыбнулся.
— Я чувствую, вы заранее настраиваете себя против него. Это неразумно. Да он человечен, очень человечен.
— А я должна думать о нем, как о боге!
— Он на него и похож.
— Полубог, получеловек, — съязвила я, но решила не продолжать тему. — Вы так много говорите о своем отце. А ваша мать? Она, как и все, преклоняется перед величием супруга?
— Моей матери давно нет в живых. Она умерла при родах. — Его лицо едва заметно помрачнело.
— Сожалею… Я знаю, у вас есть сестра. А другие сестры или братья?
— Нас только двое. Аделаида на восемь лет старше.
Но я все не могла избавиться от мысли: какой же должна была быть женщина, на которой женился Линкс.
— Так что ваша мать? — спросила я. — Она тоже из заключенных?
— Нет. Просто Линкса послали работать на ее отца. Можете себе представить Линкса, посланного работать на кого-то? Словом, очень скоро мой отец женился на дочери своего хозяина — моей матери.
— Очень умно с его стороны, — заметила я с иронией.
— Так вышло, — ограничился Стирлинг кратким ответом.
— Итак, он женился, чтобы вырваться из рабства.
